Неорационализм

Вся эта совокупность связей и помимо юридических зап­ретов определяет некую интегральную меру свободы в об­ществе. Добавление юридических запретов может снижать и, каюк правило, снижает эту меру, что особенно очевидно в тоталитарных государствах. Но не всегда, не во всяком кон­кретном случае. Вообще, как это ни парадоксально, целый ряд запрещающих различные свободы законов созданы для того,, чтобы защитить другие свободы, которые считаются обществом более важными. Например, небезызвестный анти­трестовский закон в США запрещает свободу объединения предпринимателей в союзы, тресты и тому подобное свыше определенных размеров, во избежание захвата ими монопо­лии производства товаров. Однако закон этот создан именно для защиты свободы конкуренции и частной инициативы, свободы, которая была сочтена американским обществом за более важную и существованию которой наличие монополий и, следовательно, неограниченной свободы объединения в тресты препятствовали.

Не следует, отсюда делать, конечно, чрезмерных обобще­ний и забывать, что большинство законов защищает все же не свободу, а какие-либо другие ценности (чаще всего ма­териальные). Или если и защищают свободу, то, тем не менее, та свобода, которая запрещается этим законом, гораздо цен­нее для общества, как например, в случае законов, защи­щающих свободу власти (то есть попросту власть) против свободы граждан в тоталитарных государствах. Но я здесь не рассматриваю пока что ни какого-либо конкретного зако­нодательства, ни конкретных законов, и хочу лишь показать в принципе возможные отношения закона со свободой и со свободами. И в этом смысле, еще раз подчеркиваю, что хотя, как правило, запрещающий закон уменьшает интеграль­ную меру свободы общества, но, в частности, может и уве­личивать, как уже было сказано, благодаря наличию не только юридических, но и прочих объективно существующих ограничений и связи между ними.

Теперь можно перейти к реальной проблеме.

Рассмотрим проблему свободы печати и разумных огра­ничений на нее. Проблема весьма животрепещущая и важ­ная для любого демократического общества, но я рассмотрю ее на примере Израиля, где в период, когда создавалась эта философия (примерно 12 лет назад1980 – 1982гг.) проблема эта была особенно остра. и достаточно остра и сегодня и где с состоя­нием этой проблемы я лучше знаком, чем в других местах. Острота проблемы состояла в непрерывных утечках через средства информации секретных сведений с закрытых засе­даний правительства. Правительство высказывало упреки в адрес израильской прессы (весьма, надо сказать, деликат­ные). В ответ часть этой прессы (левой) и вообще левые деятели поднимали большой шум по поводу посягательств на священную свободу печати и через то на демократичес­кие устои общества в целом. Проблема, вполне подходящая для того, чтобы взглянуть на нее с позиции вышеизложен­ного. Замечу предварительно, что свобода не является един­ственным критерием для решения любых общественных проб­лем и данной, само собой. При всей моей любви к свободе (а я полагаю, что люблю ее не меньше новоявленных лже­пророков ее, наживающих себе авторитет бесконечными спе­куляциями на этом слове), я исхожу из того, что существуют и иные человеческие ценности, которые не всегда могут быть приносимы в жертву любой свободе, как в том* нас пытается убедить экзистенциализм и его последователи. Но в данном случае, при решении- проблемы/ «утечек», я хочу ограничиться рассмотрением только свободы, не принимая во внимание прочих параметров. Это не значит, что к предложенному рассмотрению нельзя будет присоединить того, что параллель­но происходит с такими категориями, как справедливость, достоинство, ну и кому чего еще захочется, но все это ос­танется за пределами данной работы. Но, естественно, что я не буду ограничиваться одной лишь свободой, печати, я буду исходить из интегральной меры свободы. А если кто считает, что нет свободы, кроме свободы печати, или что все прочие пренебрежимы в сравнении с ней, то да не скажет этого в бане, чтобы его не забросали шайками.