Неоткрытая планета

…Когда трубка с образцом появляется на поверхности и из нее выталкивают в пластмассовый контейнер столбик породы, все толпятся вокруг — коки, матросы, бурильщики, свободные от вахты машинисты, научные работники. Все невероятно заинтересованы. Такого напряженного интереса я еще никогда не видал. Под напором сгрудившихся тел ученым трудно работать. Я взял маленький кусочек образца и заслужил от нашего главного ученого свирепый взгляд. Он дрожит над своими кернами, как наседка над яйцами.

Долото впивается в грунт. Берем образец с глубины 39 метров. Та же серо-зеленая глина, полная органических окаменелостей. Бурим дальше. На глубине 147 метров глина более темная и плотная, со странными светловатыми прожилками. Эхолот говорит, что вскоре дойдем до твердой породы, и он не ошибся. Долото быстро врезается в грунт, но, не дотянув немного до глубины 200 метров, упирается в твердую породу, и скорость бурения замедляется до 60 сантиметров в час. Напряжение растет.

…На барже торжествуют. Подняли большую колонку базальта чисто-синего цвета и очень твердого. В нем проступают полоски кристаллических вкраплений, великолепных под лупой. Ученые охраняют образец, как тигры. Всем хочется получить кусочек на память. Каждый день был буровым рекордом, но в этот день мы проникли в слой, которого никто никогда не видел. Я попросил маленький кусочек, но получил свирепый отказ. Тогда я стянул крошечный обломок. А потом этот чертов начальник над учеными тайком дал мне кусочек образца. Это меня убило. Пришлось потихоньку вернуть краденое.

Мой крошечный обломок базальта дороже мне любых драгоценнейших камней…»

Кусочек базальта из-под океанского дна, хоть это и не обломок лунной породы, в общем-то, стоит того, чтобы о нем говорить и писать. Это был базальт, которому, как показали калий-аргоновые часы, двести миллионов лет. Но он отличен, видимо, от того базальта, который лежит в подошвах материков. Правда, он добыт с глубины всего двести метров. Спуститься ниже американцы не смогли. Дело оказалось чересчур сложным.

Буровую трубу опустить нужно было сквозь четыре километра воды.

Платформе-кораблю мешает волнение, и сломать бур, потерять его в бездне было бы сущей нелепостью. Кстати, один такой случай и произошел. Огромный риск, несомненно, был! Не потому ли люди, дающие в Америке деньги, пока что не пожелали бросать их дальше — гм! — в воду?

Широкая реклама, много шума… и конец: плавучую буровую, каких еще не видывал свет, — пришлось свернуть!

Американцам безусловно присущи деловитость и размах. Но не всегда им везет, да как не везет! В космосе не везет. В геокосмосе — до сих пор тоже. Усилий, средств хватает на эффектный жест. А дальше? Посмотрим.

Не лучше ли бурить не с корабля, а с самоходных подводных судов? Или наклонно — с берега под дно океана? Так думают советские ученые. И есть другой путь — тоже интересный, но тоже достаточно сложный.

Мы скоро станем свидетелями события иного рода — куда менее эффектного и куда более значительного.

25 августа 1961 года. Тем, кто присутствовал в этот день на заседании расширенной коллегии Министерства геологии и охраны недр, приоткрылось будущее, в котором станет явью дерзкий замысел.

Какой же?

Вскрыть земную кору — не под океаном, а на суше, и в разных ее местах.

Проложить первые дороги к «настоящему» граниту, «настоящему» базальту.

Пересечь осадочный слой, достигнуть границы Мохо, добыть пробу из Верхней Мантии.

Иными словами, речь идет о полном разрезе корки, покрывающей земной шар.

Мы сделаем разрез земной коры под материками. Если американцы доведут свой замысел до конца, то они пройдут сквозь океанское ложе. Тогда в распоряжении ученых окажется полная картина. Перед ними раскроется вся твердая «скорлупа» земного шара, вплоть до Верхней Мантии.

Перед сверхглубинным бурением собираются поставить еще одну задачу. Если в скважину опустить сейсмограф, он, вероятно, сумеет заметить едва начавшееся брожение недр, которое предшествует катастрофе. Сигнал понесется по кабелю к радиопередатчику, и тотчас в эфире зазвучит тревога: скоро всколыхнется земля!

Решено пробурить пять сверхглубоких скважин, пройти десять — пятнадцать километров внутрь земли. Вот когда действительно начнется решительное наступление, начнется путешествие к центру планеты. Потому что ведь намеченные пять шагов в Плутонию — только первые, за ними последуют другие.

А пока… Четыре буровых в Прикаспии и на Урале, в Карелии и Закавказье.

Это значит: будет вскрыт осадочный слой и на материковой равнине и у подножия горных хребтов, там, где земля постарела, и там, где еще идет рождение гор.

Это значит: бур достигнет гранита и базальта, ибо осадков нет ни на гранитном щите Карельского перешейка, ни на базальтовой подошве Кавказского хребта.

И пятая скважина, на Курилах, где до границы Мохо «всего» двенадцать километров, позволит, пройдя всю кору, добраться до неведомого мира, чтобы положить конец многим спорам, во многом поставить точки над «и».