«Неотложка» вселенского масштаба

Он глянул на меня остро, будто услышал в моих словах какие-то ещё смыслы. Те, которые я, боюсь, туда не вкладывала. А я улыбнулась и кивнула: сказала, значит, так и должно быть. Тем более, что я была убеждена в правоте своих слов.

— Тебе только кажется, что не вкладывала. Просто их вложила твоя интуиция, Ольга. Не разум, — проговорила Всёля, и вот в этом голосе я услышала отзвук божественного величия.

Услышала, но промолчала.

Что ж, я закончила здесь, и мне в самом деле пора уходить.

Дверь в тот мир, где царь любит свою четвёртую жену, а она его, закрылась за моей спиной. В приёмном зале сидела на диване Машэ и, открыв рот, смотрела ролики. Всёля в очередной раз показывала ей что-то увлекательное. И это снова были бои.

Проходя мимо, я погладила Машку по отросшим волосам, сияющим в ярком свете станционного освещения. Она поймала мою руку, обернулась и улыбнулась. Потёрлась о ладонь щекой и спросила:

— Ольга-се грустная. Бегать надо? Или драться?

Эх, девочка, мне бы поплакать… Я вложила в улыбку всё свою усталость, а печаль спрятала поглубже.

— Спасибо, Машэ, я лучше посплю.

Драться с ней не буду. Уж очень агрессивное у меня настроение — не сдержусь, а девчонка только обрадуется и надаёт мне в полную свою силу. Может, ей и казалось, что она всё ловко скрывает, но я-то чувствовала, что сражается она ну очень осторожно, видимо, опасаясь мне не навредить.

И я спряталась в своей комнате. Поплакала, поцарапала и поколотила эти белые стены, повыла, а когда немного успокоилась, терпеливая и мудрая Всёля позвала:

— Ольга, может, попробуем новый скальпель?

И до мушек в глазах и ломоты в спине мы с ней вместе резали мышей, пытаясь отрегулировать толщину тонкой пенной струи. «Умная» пена заполняла рану, расширяла её, пару мгновений застывала, а потом… Потом я пыталась её разрезать, да так, чтобы не задеть ткани, расположенные под ней.

И задача эта была ничуть не легче, чем впитать всё множество книжных знаний по медицине, что Всёля впихивала в меня, пользуясь любой удобной минутой.

— Всё к лучшему, Ольга, всё к лучшему. Когда бы ещё ты такое придумала? — утешала она меня и подсовывала нового подопытного. – А так – сколько пользы!

Я только кивала и снова бралась за инструменты – не хотелось думать, вспоминать и сравнивать. Работа, только работа!

ГЛАВА 9. Новый квартирант

— Ольга, Ольга! — аккуратно потеребила меня Всёля.

Я поморгала, зажмурилась и снова открыла глаза. Задремала прямо над книгой. Вот засоня! Машэ что-то смотрела на панели, но звук сделала тихонько, чтобы меня не тревожить, — заботливая. Я улыбнулась и потянулась, ощущая радость оттого, что ничего не болит, что разбудивший голос — ласковый и добрый, оттого, что вокруг спокойствие, что я на станции, где очень нужна.

Вот, опять.

— Ольга, нужна твоя помощь. Там, возле входа. Пойди, посмотри.

Я глянула на хроно. Плохо видные в ярком свете станционных ламп цифры показывали, что у нас ранний вечер.

— Быстро нужно? — лениво поднялась с дивана.

— Даже не знаю. Только, Лёлечка, тунику обязательно надень.

И вот это «Лёлечка» встревожило, обдало холодом, как прыжок в ледяную воду. Мгновенно проснулась, растеряла беззаботность. Потёрла лицо, а потом, как была, в белом просторном домашнем платье, побежала к выходу, на ходу вызывая тунику. Только успела крикнуть:

— Машэ, будет пациент!

Распахнула дверь. К лицу плотным сырым покрывалом прижался густой туман с запахом прели, леса и чего-то незнакомого. Сквозь эту пелену и плотные сумерки ничего не было видно, лишь неясные колеблющиеся тени.

— Два шага вперёд.

Я их сделала и остановилась — звуки в тумане причудливо искажались и глохли, но мне послышался то ли стон, то ли какое-то слово.

— Внизу, — подсказала Всёля.

Я резко присела, и моя рука сразу же наткнулась на ткань.

— Всёля, что ж я как слепая! Свет!

Фонарь от входной двери запутался в закручивающихся лохмотьях тумана, и единственное, что я смогла рассмотреть в этом умирающем свете, была фигура в тёмной одежде. Она лежала, будто упавший слепой, неловко, неестественно подогнув голову и вывернув одну ногу. Жив ли человек?

— Жив. Давай его на станцию.

— Транспорт! — скомандовала я, и фигура чуть приподнялась и поплыла к источнику света. — Всёля, давай стол прямо в приёмном зале.

— Он останется у нас какое-то время, — тихо прошелестело у меня в голове.

— Всё так плохо?

— Даже хуже...

— Тогда отдельную комнату.

Провожая взглядом плывущую к двери лежащую фигуру, я потёрла плечи — этот туман явно был не лучшим соседом для моего легкого платьица.