Неотвратимое возмездие (сборник)

Подчеркнуто небрежный тон и слова, с которыми Савинков обратился к чекистам: «Чисто сделано. Разрешите продолжить завтрак?» — не смогли скрыть его замешательства и растерянности. Еще бы! Неуловимый когда-то Савинков, не раз ускользавший от полицейских шпиков царской России, должен был безоговорочно капитулировать перед советской разведкой, которой удалось арестовать Савинкова в результате блестяще разработанной и проведенной операции по выводу его из заграницы.

И вот он стоит перед судом.

Б. Савинков перед судом Военной коллегии Верховного Суда СССР. Август 1924 г.

Внешне он мало чем напоминал того таинственного Савинкова, о котором А. Толстой пишет в романе «Хождение по мукам»: «...он держал левой рукой у рта шелковый носовой платок, закрывавший его смуглое или, быть может, загримированное лицо... Отрывистые, уверенные фразы, повелительный голос, холодные глаза... Он был невысок ростом, в мягкой шляпе, в защитном, хорошо сшитом пальто, в кожаных крагах. И одеждой, и точными движениями он походил на иностранца, говорил с петербургским акцентом, неопределенным, глуховатым голосом...» Жизнь основательно потрепала Савинкова. Невысокий лысый средних лет мужчина в черном стоит перед судом в переполненном народом зале. Савинков признает себя виновным. Он говорит свободно, четко формулирует свою мысль.

«Это была, — писал в судебном отчете корреспондент «Правды», — яркая по форме, отточенная, временами художественная мучительная речь».

С первых же дней рождения Советской республики Савинков стал ее убежденным врагом. В борьбе с ней он не гнушался никакими средствами. Теперь он подводит итоги этой борьбы. Неутешительные итоги...

Октябрьская революция застала Савинкова в Петрограде. «Был первый час ночи, — рассказывает подсудимый, — я пошел в совет союза казачьих войск, членом которого состоял, и мне удалось убедить представителей казачьих полков и военных училищ собрать хотя бы небольшую вооруженную силу, чтобы попытаться дать бой осаждавшим Зимний дворец большевикам». Однако в два часа ночи Зимний дворец пал, члены Временного правительства были арестованы революционными рабочими и крестьянами. Первое поражение!

Узнав, что генерал Краснов во главе казачьих полков движется на Петроград, Савинков, переодетый рабочим, пробирается к Краснову. Там он застает в панике верховного главнокомандующего Керенского. Тщетно пытается Савинков побудить его к энергичным действиям. Главковерх продолжает верить только в силу своих речей. С автомобиля он обращается с истерической речью к перешедшим на сторону революции частям Царскосельского гарнизона. Однако результат оказался противоположным тому, на который рассчитывал оратор. Революционные части усилили сопротивление и отбросили Краснова.

Тогда, с польским паспортом в кармане и белым орлом панской Польши на фуражке, Савинков спешит на Дон, где царские генералы Каледин, Корнилов и Алексеев приступили к формированию так называемой Добровольческой армии для похода на Петроград. Политическое руководство армией осуществлялось Донским гражданским советом. Савинков становится активным членом совета, по существу, его идеологом. Стремясь придать совету «демократический» вид, он пытается привлечь на сторону контрреволюции основную казачью массу.

«Почему же я тогда пошел к Каледину и Корнилову? — спрашивает Савинков и сам отвечает: — Что же мне было делать: один бороться я не мог. В эсеров я не верил, потому что видел их полную растерянность, полное безволие, отсутствие мужества... А кто боролся? Да один Корнилов! И я пошел к нему».

Итак, золотопогонные генералы, опора царя, и террорист, почти цареубийца, «социалист» Савинков стали союзниками. Их сроднила общая ненависть к рабоче-крестьянской Республике. История знает примеры, когда самая отъявленная, самая махровая контрреволюция набирала своим орудием людей с революционным прошлым, с демократической репутацией. И понятно: ведь им еще могут поверить! Таким человеком был Борис Савинков, соединивший в себе умение конспиратора-заговорщика, беззастенчивость в средствах для достижения цели с революционной фразеологией и с именем врага царского самодержавия.