Неожиданные встречи

Опасаясь за судьбу плавающих на воде пуховичков, я быстро направился к лодке. Но еще одна неожиданная встреча заставила меня остановиться. На камень присела красавица оса-сцелифрон, черная, с ярко-желтыми ногами. Она покрутилась несколько секунд и юркнула под камни, прямо в норку, занятую сеноставками. О том, что здесь находилось жилище грызуна, свидетельствовала кучечка свежего помета. Эта оса лепит из глины изящные продолговатые кубышки-кувшинчики, прикрепляя их одну к другой. В кубышки она натаскивает парализованных ею пауков, прикрепляя к одному из них яичко. Гнезда свои сцелифроны обычно строят на скалах в тени. Иногда селятся и в постройках человека.

Сцелифрон, живущий в норе сеноставки, меня озадачил. Неужели эти осы привыкли селиться в норках грызунов? Вероятно, между грызунами и осами установились добрососедские отношения. Но в этом следовало убедиться. С большим трудом я разобрал камни, поднял самый большой и под ним — какая удача! — обнаружил сразу две интересные находки.

Первая — гнездо сцелифрона. Одна ячейка была только что изготовлена и еще пуста. Две другие забиты цветочными пауками. Тут же виднелись следы старого прошлогоднего гнезда. Очевидно, осы тут селились не один год. Вторая находка — под большим плоским камнем оказался склад отлично просушенных стеблей и корней дикого лука и полыни. Под гранитной крышей было совсем сухо: отличное место для просушки и хранения сена.

Но почему грызуны изменили своему обычаю и стали готовить запасы под каменной крышей? Уж не потому ли, чтобы уберечь свой склад от серебристых чаек? Для них просушенные стебли растений — отличный строительный материал для гнезд. Оригинальное решение задачи изобрели зверьки. Или, возможно, в обстановке скудной растительности островка полагалось держать запасы провианта под надежной охраной.

Мне следовало бы еще покопаться в жилищах сеноставок, но беспокоила судьба птенцов чаек.

К вечеру стих ветер. С бивака было видно, как сопровождаемый стаей чаек снова прилетел орел и, видимо, покормил птенцов. Из зарослей тростника, примыкающих к острову, выплыли чомги и закричали на весь залив дикими и странными голосами. Непрерывно и голосисто запели камышовки. Красная луна, поднявшись из-за горизонта, медленно поплыла над тихим заливом, прочеркивая в воде сверкающую дорожку.

Было все это очень давно, в шестидесятых годах, когда Балхаш был совсем малолюден и изобиловал рыбой, зверями и птицами…

ПЕРЕНАСЫТИВШИЙСЯ

Август. Ласточки, как всегда, неутомимо трудятся в небе, ловят мелких насекомых, набираются сил для предстоящего путешествия в теплые края. Дует легкий ветер, и они все сразу, разреженной стайкой, мчатся против ветра, потом, где-то завернув обратно, продолжают охотничий облет уже по ветру.

Мне кажется, наиболее удачная охота неутомимых летуний происходит при полете против ветра. По-видимому, мелких насекомых легче ловить, когда они летят навстречу по потоку воздуха.

Ласточки удивительно трудолюбивы. Сколько они тратят сил, чтобы напитаться столь крошечной добычей, и всегда ли окупается их тяжелый дневной труд?

Сегодня я заметил узкую, будто точеную, фигуру сокола-чеглока. Он легко проскользнул два раза надо мною. Заметил я его случайно, краешком глаза улавливая все движущееся в поле зрения. Сейчас же высоко в воздухе плавно проплыло, постепенно снижаясь, что-то совсем необычное и непонятное, похожее на какой-то рыхлый и серый комок.

Что бы это могло быть?

Через час такой же рыхлый темный комок, похожий на легкий пух, опустился почти у моих ног, и в нем я узнал клочок оперения моих любимцев — ласточек. И тогда все сразу выстроилось в цепочку взаимосвязанных догадок. Чеглок — отчаянный разбойник, ловкий и быстрый, он охотился на ласточек, бил их на лету своими крепкими когтями задних пальцев, сшибая жертву и выбивая из нее клок перьев и пуха. От всего этого мне как-то стало не по себе. Где и как он разбойничал! Впрочем, следовало себя урезонить: и чеглоку тоже надо жить, и, быть может, его профессия воздушного пирата тоже нелегка.

История с ласточками не выходила из головы. Я побрел по полю, поглядывая на небо. Ласточки исчезли. Все сразу. Неверное, испугались своего недруга.

Вскоре я заметил на земле мелкие птичьи пушинки. Приглядевшись, по ним подошел до столба электропередачи. И то, что увидел, очень сильно поразило: у основания столба на земле валялось пять трупиков несчастных тружениц-ласточек и… все без голов. Кровожадному хищнику туловище было не нужно, его прельщала только одна голова. Вот проклятый гурман! Перенасытившийся обжора!