Неожиданный визит

Репертуар забавных рассказов у парикмахера был велик, но фасонов стрижки он знал всего лишь два: покороче для мальчиков и чуть длиннее для девочек. Иногда фрау Визе просила пощадить какой-нибудь локон или завиток, и только благодаря этому дети не становились все на одно лицо. Кандида сидела на стуле и с интересом слушала. Ее мягкие волосы с легким потрескиванием поднимались под расческой. Она вздрогнула, почувствовав холодок ножниц на затылке, возле уха. Волосы прядями падали на льняную накидку, девочка дотрагивалась до них, ощущая их шелковистость и глядя, как они светятся на солнце.

Раскаленная автострада сверкала от жары. Мария пробиралась по лесу. Ноги утопали в песке, и ей пришлось снять туфли.

Мария почему-то надеялась, что, как уже не раз бывало, неожиданно услышит голоса, из-за кустов выпорхнет стайка детей, которые, узнав ее, начнут кричать одно лишь имя — Кандида. Из пестрой стайки светлым пятнышком выплывет родное лицо и устремится к ней. Но дети не показывались. Ни за трансформаторной будкой, ни за кустами ежевики, ни в низине, окруженной с двух сторон холмами, поросшими строевым лесом. И даже на безлесной поляне, где стояла детдомовская малолитражка, их не было.

На лужайке у дома крутилась дождевальная установка.

Кандида бегала наперегонки с брызгами, обгоняла, ждала, пока они ее догонят, бросалась им навстречу, бежала прочь. Она смеялась, застигнутая струей воды, смеялась, когда в азарте игры столкнулась с другими детьми и все вместе покатились в мокрую траву. Никем не замеченная, Мария наблюдала за игрой до тех пор, пока могла выдержать.

Потом вышла на лужайку и поймала мокрый голый клубок, кинувшийся навстречу.

Игра на лужайке внезапно прекратилась. Дети подошли поближе, внимательно глядя на Кандиду и ее мать.

Мария обняла дочь и увидела глаза других детей — нежные, изголодавшиеся, истосковавшиеся.

Под этими взглядами Марии стало не по себе. Она живо представила, как в те дни, когда другие матери брали на руки своих детей, Кандида стояла среди остальных и у нее были такие же глаза, такая же робко-просительная улыбка. Ей тоже хотелось приблизиться к чужой руке, поднятой, чтобы пригладить вихры тем, кто находился рядом.

— А моя мама тоже приедет, — сказала одна из девочек. У нее были ясные глаза. Она верила. Но ее мать не придет. Грудным младенцем девочку оставили в квартире родители, перешедшие через границу.

Марии были известны истории большинства детей. Бывая здесь, она проводила дни не только с Кандидой. Мария играла со всеми детьми, и дочь терпела это.

Кандида что-то оживленно рассказывала, говорила, но Мария не понимала ни слова. «Ты лопочешь так невнятно, — подумала Мария, — когда же ты заговоришь так, как положено ребенку трех с половиной лет?»

Кандида проглатывала половину слогов. И не она одна. Лишь немногие дети говорили нормально.

Мария заткнула уши. Кандида засмеялась и умолкла.

— Медленней! — сказала мать, и Кандида стала делать паузы. Мария повторяла четко те же самые слова и просила дочь повторить, чтобы убедиться, правильно ли все понято. Кандида долго не выдерживала. Она-то прекрасно себя понимала.

Еще до обеда они ушли из дома. Мария заказала такси, которое ждало их на стоянке у моста. Этот день был настоящим праздником.

Твердя имя отца, Кандида вопросительно смотрела на мать. Марию смутило то, что дочь еще помнила его. Клаус и автомобиль были связаны воедино. Теперь Кандиде предстоит усвоить, что здесь вовсе нет обязательной взаимосвязи.

В жизни Кандиды это была самая длинная поездка по железной дороге. Солнце уже почти село, когда они приехали. Но девочка не капризничала все время пути от вокзала к палаточному городку. Мария с трудом тащила вещи. Она несла на спине в одной связке палатку и спальные мешки. Одна рука была занята сумкой с едой, за другую ухватилась Кандида. Преодолев последнюю дюну, обе одновременно остановились.

Впереди расстилалось море.

Дни были словно раковины на берегу, Кандида не уставала от них и не могла сосчитать.

Девочка просыпалась рядом с матерью, объятая ее теплом. Казалось, будто шум волн, который они слышали, когда выбегали на пляж, знаком ей целую вечность. Кандида вылезала из палатки, голая и коричневая от загара.

На парусине лежала роса. Палаточный городок спал.

Девочка проснулась первой.

Море было таким же безбрежным, как всегда. Там, где оно кончалось, на небе светились розовые полосы.

И вдруг на горизонте вспыхнула искра. Кандида видела, как искра выросла в шар, выходящий из воды. От берега к нему вела мерцающая красная дорога.

Кандида пристально смотрела туда, где всходило солнце, чистое и ясное.

Солнце!

«О» превратилось в фанфару.

Сооооолнце!

В последний раз переночевали в общежитии. Большинство вещей было уже упаковано и сложено. Учеба окончилась, Марии надо было уезжать.

Кандиду беспокоило, почему нет книг и картин, и она спросила об этом. Мать не сумела растолковать, что здесь они больше жить не будут.

Мария накрыла завтрак на балконе. Все было как всегда, и Кандида успокоилась.

Обе с удовольствием смотрели друг на друга.