Неожиданный визит

Они смеялись, разговаривали друг с другом. Иногда затевали потасовку.

Один из них взял девочку за руку:

— Туда нельзя, на ту сторону нельзя, к нам тоже не подходи! — И сделал серьезное лицо, как у матери, когда она говорила то же самое.

— Запрещено!

Кандида знала, что это значит.

Но весной позабыла о запрете, переползла через колючую проволоку, нарвала ландышей и принесла матери.

Та очень рассердилась.

Кандида была в смятении. Уставилась широко открытыми глазами на мать, взволнованно-требовательные слова которой вызвали лишь испуг и недоумение.

Мария наконец взяла себя в руки.

Мать окружало так много вещей, неотразимо притягивавших Кандиду, будивших любопытство, что они заставляли забыть все самые строгие запреты: бесчисленные картинки на стенах, книги, лежавшие повсюду удивительные камни, засохшие розы, кора деревьев, сучья, похожие на зверей.

Сидя на полу на корточках, мать слушала музыку с черных пластинок. Их у нее была целая стопка.

Кандида примостилась рядом.

— Что ты делаешь на работе? — спросила девочка.

— А вот что! — И Мария показала на телевизор, где стадо слонов беззвучно шло на водопой. Кандида засмеялась.

— Слонов?

— Нет. Фильмы, которые ты там можешь увидеть.

— По телевизору?

— Да.

— Про слонов?

— Ах, Кандида! Иди сюда.

Они вместе проползли по полу, и Мария показала на фотографии дом у моря.

— Это пальмы. Дом принадлежит детям. Вот их школа. Раньше, до революции, у них не было школы…

Мария сделала паузу, дожидаясь вопроса Кандиды. Она намеренно говорила с ней взрослым языком. Пусть уши Кандиды привыкают к нему.

Кандида рассматривала детские лица, белые и черные.

— Это школа на Кубе. Куба — остров. Посмотри-ка! — сказала Мария.

А в другие дни вокруг лежали совсем иные картинки, разглядывая которые Кандида начинала догадываться о том, что мир многолик.

Накануне того дня, когда Кандиде исполнилось шесть лет, гладкий, будто зеркало, лед сковал озеро.

Лед за колючей проволокой взламывали днем и ночью. Слышался треск и неровный, натужный шум мотора, когда по льду прокладывало путь стальное чрево лодки.

Они относили на мост горячий чай.

На озере в парке, продолбив лунки во льду, стояли рыбаки, и Кандида наблюдала за ними. Сквозь совершенно прозрачный лед было видно, как рыбы под ногами хватали блесну и отплывали, пока не натягивалась леска. Мужчина, стоявший у лунки, положил удочку рядом с собой и руками вытянул леску из воды, извлек трепыхавшуюся, отливавшую серебром рыбку со светло-красными плавниками. Осторожно вытащив из пасти рыбы крючок, он бросил ее на лед рядом с другими рыбами, которые трепыхались и прыгали до тех пор, пока не замирали на месте.

Кандида смотрела на них.

Рыбы были немы, а глаза у них словно вышли из орбит.

Кандида поняла, что рыбы умирали.

— Почему они ничего не говорят? Разве им не больно? — спросила она у матери.

— Просто мы не слышим, — ответила Мария.

Кандида показала на рыбью пасть, жадно хватавшую воздух.

— Ей же больно! — сказала она мужчине, стоявшему у лунки. — Рыба кричит!

Мужчина улыбнулся.

Как замечательно было, широко раскинув руки и подставив спину ветру, подгоняющему тебя, все быстрее и быстрее скользить по льду на коньках. Назад Кандида ехала с подветренной стороны, укрывшись за спиной Марии. Она слышала, как рыбы ударялись ртами о лед, поворачивались и молнией исчезали в глубине.

Иногда Кандиду охватывал страх перед этой глубиной. Казалось, что озерная гладь внезапно треснет, как стекло, и вот-вот раздастся звон. Взглядом девочка отыскала мать и пристально вгляделась в нее. И больше ничего, ни криков, ни жестов, ни мольбы о помощи. Лед был прочным, и Кандида почувствовала, что он выдержит ее. Она видела, как легко движется по льду мать, видела спокойствие рыбака и непринужденное веселье детей.

Вне детского дома Кандида не встречалась с его обитателями. Ей повезло, она жила рядом. Другие дети приезжали изо всех районов города и из поселков и туда возвращались на выходные.

В эти дни ее товарищами по играм становились соседские дети и ребята, приходившие на озеро издалека, покататься на коньках зимой и летом искупаться.

Кандида почти все время проводила в компании мальчишек и сама стала похожа на мальчишку короткой стрижкой, обветренными и исцарапанными руками. Она умела прочно укрепить крючок на леске, перелезть через любой забор, забраться на любое дерево. Случалось и подраться. Тогда она приходила домой с разбитым носом, ни на кого не жалуясь, готовая подвергнуться любой опасности, если надо было доказать свою храбрость.

Мария видела, что куклы валяются в забвении, а единственным удачным подарком оказался самокат, если не считать принадлежностей для рыбалки да еще коньков.

Кандида играла только на улице. Она набивала себе шишки и рвала одежду. В доме ее интересовали лишь сказки — на пластинках, по телевизору, иногда и те, которые рассказывала мать. Начав любую другую игру, Кандида ничего не доводила до конца, ломала и настольные игры, как только они становились непонятными. И тогда девочка, насупившись, сидела среди обломков.