Неожиданный Владимир Стасов. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКИХ БЫЛИН

Нашего Ивана Гостиного сына вызывает биться об заклад князь Владимир, и сторону этого последнего держат все князья, бояре и купцы; ИГ вначале совершенно один, никто не стоит за него, и только уже после владыка черниговский вызывается держать за него поруки: точно так же Алтын-Таш один бьётся об заклад с девятью творцами, и на его стороне только один единый (верховный) творец. В нашей песне вовсе не видно, почему именно князь Владимир и все его окружающие не держат сторону бурочки-косматочки в южносибирской песне, напротив того, мотив очень ясно тут обозначен. Девять творцов (= наши князь Владимир с боярами, князьями и гостями) создали гнедого коня, а единый творец (= наш владыка черниговский) создал буланого коня Аранджулу, и между обеими сторонами возникает очень естественный заклад: чей конь победит? Это противоположение у нас уже исчезло.

В русской песне Иван Гостиный сын пьёт чару зелена вина в полтора ведра — по-видимому, с горя и от страха проиграть заклад. Но в сибирской песне Алтын-Эргек выпивается сначала семь, а потом девять вёдер вина потому, что его старается напоить допьяна брат его Алтын-Таш, которому нужно во время братнина сна увести коня его. Этот мотив, конечно, гораздо эпичнее и первоначальнее.

В русской песне Иван Гостиный сын просит своего коня помочь ему, в сибирской песне один брат просит о том же другого.

Текст нашей песни обозначает, сколько именно состязающиеся кони должны пробежать для своего состязания: два-девяноста мерных вёрст. Текст сибирской песни точно так же обозначает, сколько именно должны пробежать кони: сто пространств небесных.

По русской песне, бег коней должен произойти между обедней и заутреней, по сибирской — от утра и до вечера.

Во время состязания конь Ивана Гостиного сына стал хватать своего господина зубами за шубу и выхватывать оттуда по чёрному соболю — какая-то странная подробность, вовсе к делу не идущая и ровно ничего не значащая; но это, конечно, не что иное, как искажение очень естественного и понятного мотива сибирской песни, состоящего в том, что буланый конь Аранджула зубами схватил коня своего противника, перекусил ему жилу на затылке, и тот от этого издох.

Наш бурочко-косматочко велит своему господину, Ивану Гостиному сыну, вести себя на место состязаний за "шёлковый повод". Что это значит? Зачем такое приказание? Объяснение в нашей песне не находим. Но в сибирской песне читаем, что условием единоборства коней было то, что побеждённого коня "возьмёт за повод и уведёт хозяин коня-победителя": из этого можно, кажется, заключить, что наш бурочко-косматочко велит вести себя за повод в знак власти над собою Ивана Гостиного сына.

Наконец, в обеих песнях конь учит своего господина, что ему надо делать для того, чтобы иметь успех. Но только в сибирской песне эта подробность относится к первой ещё половине рассказа, раньше бега коней.

Таковы черты чрезвычайно близкого сходства нашей песни с одним из предшествовавших ей восточных оригиналов. Приведённый нами здесь оригинал — буддийской эпохи и идёт из среды тюркского племени. Здесь живо отразилось как буддийское религиозное миросозерцание (борьба кудаев, или творцов), так и привычки номадных тюркских племён, всю жизнь проводящих на коне и среди коней и потому любящих делать героем своих рассказов коня и относить к нему как большинство успехов богатыря, так и советы, ему нужные в трудных случаях жизни.

Но этот восточный оригинал оказывается в свою очередь тюркскою и буддийскою переделкою оригинала, идущего вглубь веков и имеющего уже совершено иной характер. Я могу указать на древнеазиатский рассказ, который является нам в форме древнеиндийского рассказа времён брахманских, но имеет содержание ещё чисто космическое.