Неожиданный Владимир Стасов. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКИХ БЫЛИН

Окончание истории вполне тожественно в обоих рассказах: герой казнит своего врага: по русской песне — расстреливает его на стенах его города, а по монгольской поэме — сожегши его в стенах его дома. В обоих случаях вместе с этим врагом погибает весь народ его (по русскому рассказу) или всё племя его (по монгольскому).

Из числа второстепенных подробностей укажем на две следующие.

По одному русскому пересказу песни, Поток после бегства жены его идёт, переряженный каликой, к своему врагу, царевичу-похитителю, и под окном его кричит: "Ай же ты, царский сын, Фёдор Иванович! Сотвори-ка ты мне милостыньку, да не рублями я беру, не полтинками, а беру я целыми тысячами". Тотчас вслед за тем царский сын начинает угощать Потока, охмеляет питьём забыдущим, и потом он вместе с Лебедью прибивает его к стене гвоздями. Это очень близкое повторение того же, что мы находим в поэме о Гессер-Хане. Там коварная Рогмо-Гоа говорит своему мужу Гессер-Хану про чародея: "Это преудивительный, пречудный лама! Он роздал большие богатства нашим нищим и бедным. Пойди к нему и преклонись перед ним. Через это мы получим все его имение и благодать". Гессер-Хан преклоняется перед чародеем, и в это самое мгновение тот превращает его в осла. Итак, в обоих случаях герой рассказа просит у своего противника богатых даров

и через это подвергается беде. В других русских редакциях это прошение даров перенесено на трёх названых братьев Потока: Илью Муромца, Добрыню и Алёшу Поповича, идущих выручать его, но оно уже имеет мало смысла и должно почитаться позднейшим, маломотивированным вариантом.

Другая подробность — это сон. В нашей песне герой рассказа Поток велит своей спасительнице царевне Марии рассказать выдуманный сон, чтоб снова добыть своё оружие и коня и посредством их отомстить своему врагу; в монгольской поэме точно так же герой насылает сон своему врагу для того, чтобы иметь возможность добраться до него и отомстить ему. В обоих рассказах сходство полное.

Таким образом, из рассмотрения обеих песен о Потоке мы выносим убеждение, что наш богатырь, так называемый "представитель земской дружины Владимирова времени", будто бы стоящий на рубеже двух эпох на Руси: языческой и христианской, есть другой герой, которому дано русское имя и который вдвинут в русскую обстановку, а в действительности он не что иное, как близкий сколок с нескольких восточных богатырей, и в песнях о нём повторяются сплочённые вместе отрывки из поэм и песен древней Азии.

III ИВАН ГОСТИНЫЙ СЫН

Об Иване Гостином сыне у нас всего только одна песня. Содержание её следующее.