Непобедимое Солнце

— Скажите, о, прекрасные богини, вестницы небес, почему так? За что боги прогневались на нас? Что мы сделали им плохого? Старики говорят, что наши предки чем-то прогневали вас, небесных богов, но чем и как — хоть вы нам откройте!

А мы с сестрами многозначительно переглянулись и не знали, что ответить ему.

Тем временем, на горизонте показался город на острове.

Город был весь построен из грубого серого камня. Высокие прочные стены с мощными башнями, шпили с флагами — белыми полотнищами с черным орлом на них, подъемным мостом и пирсом со множеством весельных кораблей. На берегу нас уже ждали.

Город меня поразил своей грубоватой, мужественной простотой. Серые мостовые из грубого камня, квадратные дома из едва обожженного кирпича, красные черепичные крыши…

Суровые обветренные лица воинов, такие же суровые лица женщин в груботканых платьях, необычно серьезные лица детей, по четыре, пять, редко меньше, вокруг каждой. Только на лицах незамужних девушек ещё можно увидеть улыбки…

А потом мы увидели телегу, запряженную черными лошадьми, которая ехала прямо нам навстречу, а на ней — покойник, точнее — покойница. Старая женщина — сморщенная, седые волосы, ввалившиеся щеки, восковое лицо, худое тело в грубом платье — кожа да кости…

Меня всю просто затрясло! Не помня себя, я подбежала к телеге и закричала:

— А ну стоять! Стой, кому говорят! — а потом подхожу к этой женщине и смотрю на неё. Не может быть! Любимое творение Создателя! ЗА ЧТО? Ноги мои подкосились и я рухнула прямо на колени перед телегой и горько и громко, на всю улицу, зарыдала. Сестры также рыдали, даже Жемчужно-Белая Ариэль…

Кто-то тронул меня за плечо, а потом раздался знакомый голос:

— Ты, моя прекрасная богиня, видимо, впервые увидела то, что мы видим каждый день — старость и смерть. Чудовищ я могу сразить своим мечом, могу укрыться за стенами, но этого врага победить я не в силах. И никто — не в силах…

Слова молодого короля Роланда подействовали на меня, как ледяной душ. Я вскочила с ног, взлетела в воздух так стремительно, что толпа людей, собравшихся поглазеть на нас, отшатнулась, а я во всю мощь своих легких закричала:

— Слушайте, вы, люди! Я — Стелла — и мои сестры — мы прибыли к вам с радостной вестью с небес! Ваши страдания и беды скоро закончатся! Создатель неба и земли послал нас, чтобы помочь вам! Мы избавим вас от голода и холода, от болезней и старости, от чудовищ и страха! Клянусь вам!

По толпе прошел гул одобрения и люди, один за другим, опускались передо мной на колени. У женщин по их бледным, впалым щекам текли слезы…

Я никогда не забуду это ужасное зрелище! Умоляющие глаза, бледные худые лица, руки с грубой мозолистой кожей, волосы с проседями…  И дети…  Такие серьезные, не знающие что такое смех…

Я не осталась более в Авалоне ни на час. Как ни умолял меня Роланд разделить с ним трапезу. Мне было жаль покидать его, но меня влекла домой какая-то неодолимая сила — мне хотелось прекратить страдания этих несчастных как можно скорее! А сделать этого силами девяти фей, конечно же, было невозможно. Здесь нужно было крайнее напряжение сил всего Сообщества — сотен тысяч его членов…

6.

На том историческом заседании чрезвычайного Всеобщего Совета Сообщества было столько присутствующих, что яблоку негде было бы упасть. Почти все трибуны Зала Собраний, простиравшиеся вверх, насколько только мог видеть глаз, были заняты. На этом фоне выделялся пустующий белоснежный трон Азаила да первый ряд трибун, предназначенный для Перворожденных — он был наполовину пуст, ведь именно они составляли большую часть свиты Азаила.

Я, не отвечая ни на какие вопросы, молча запустила Проектор и показала записанную всеми бывшими со мной феями при помощи Анализаторов историю нашего полета в Нижнюю Целестию от начала до конца. Эффект был потрясающий! Женские трибуны просто ревели от жалости и гнева, а мужские — мрачно молчали.

Наконец, одна из Перворожденных Фей — Жемчужно-Белая Ариэль — не выдержала, взлетела в воздух со своего места и воздела руки. Воцарилась тишина.

— Сестры! Да что же это такое происходит?! Что происходит?! Мы столетиями терпели отсутствие наших мужей внизу, в надежде, что они там по воле Создателя занимаются достойным делом. А тут — что же мы видим?! Чудовища, болезни, голод, старость терзают любимейшее творение Создателя — человека!!! Да как же такое может быть, как?! Я призываю к ответу тех мужчин, которые ответственны за это тяжелейшее преступление в отсутствие их главаря, который после всего этого ВООБЩЕ не достоин называться «Премудростью»!

Ропот недовольства прокатился по мужским трибунам. А потом встал один из волшебников 1-го ранга, заместитель Азаила по руководству Школой в Белоснежно-Белой тунике и плаще:

— Протестую! Я с самого первого дня работал в Нижней Целестии и сам лично принимал участие во всех делах Азаила Премудрого… .

Взрыв возмущения, прокатившийся по женским рядам, заглушил его голос. Раздавались голоса «ничего себе, Премудрый!», «тебя бы туда засунуть, к крысам!» и все в таком духе.

Но оратор вновь поднял руку и ропот прекратился: