Непобедимый. Право на семью

— Я не говорил, что хочу быть с тобой. Ты права, между нами ничего не изменилось, — таким жестоким он со мной никогда не был. Даже в первые секунды, когда узнал о сыне… Даже тогда не было столько горящей ненависти. Неосознанно обхватываю себя руками. Но это, конечно же, не помогает справиться с той болью, что он во мне вызвал. Не просто старые раны вскрыл. Он наделал новые. И в этот раз все намного хуже, как бы я себе не врала. — Ты будешь жить в моем доме только для того, чтобы у Егора были отец и мать. Нормальная семья. Спать с тобой я не планирую.

После этих слов мне не только больно, но и мучительно стыдно становится.

— Отлично, — хриплю в ответ. Сама не понимаю, на что подписываюсь. Все внутри шумит и колотится. — С таким раскладом я согласна, — говорю, даже не пытаясь обдумать свое решение.

Тихомиров сразу же поднимается.

— Паспорт дай, — требует так же резко. — И на Егора свидетельство. Я займусь билетами.

Все еще нахожусь в подавленном и отрешенном состоянии, когда иду в комнату за документами и выношу их Мише.

— Начинай собирать вещи, — бросает он и уходит, оставляя в моей квартире вторую нетронутую чашку кофе.

Я еще некоторое время стою. Просто не в силах пошевелиться. Пока на кухне не появляется мама, а следом за ней и папа.

— Что решили?

— В Москву поедем, — сообщаю якобы легким тоном и принимаюсь суетливо убирать со стола.

— Когда?

— Не знаю, — будто мне это не важно. — Миша сказал, что закажет билеты.

— А в Москве что? — допытывается папа. — Снова восстановишься в своем университете?

— Угу, придется.

— Ну, — тянет мама. — Я даже рада, честно говоря. Будете рядом с нами. Не нужно будет мотаться.

Мельком улыбку ее ловлю.

— Ну да, — соглашаюсь я. — Только жить мы будет у Миши. Не знаю, как долго… Может, до следующего отъезда в Майами… Забыла спросить, когда у него следующий бой… И сама не помню уже… Читала же… Ладно, неважно, — отмахиваюсь от этих мыслей. — В любом случае, недолго пробудем вместе. Миша просто хочет восполнить потерянное время.

— Не нравится мне это. Ты не обязана у него жить, — озвучивает свое мнение папа. — Он угрожал тебе? Если обратиться к адвокату, любой суд защитит твои права, невзирая на факт сокрытия ребенка.

— Нет, пап, нет, — спешу остановить его жесткий тон. — Миша мне не угрожал. Попросил, — привираю, конечно. И очень сильно. Но мне кажется, в данном случае эта ложь оправданна. — Ни мои права, ни личные границы не будут нарушены, — сама в этом до конца не уверена и все же заверяю родных. — Поживем некоторое время просто, как соседи. Понаблюдаем за Егоркой. Миша считает, что у него должны быть оба родителя. И… Я с ним согласна, конечно же.

— Ты уверена? — в голосе папы не только настороженность, но и тревога отражается.

— Да, конечно, — киваю для пущего эффекта. — Главное, что нет больше этих разговоров о свадьбе и… — судорожно перевожу дыхание. — И всего такого прочего, — выдавливаю улыбку. — Миша принял мою позицию. Все, что было раньше… это… Это все в прошлом. Давно. Я довольна тем, как все сложилось. Лучше трудно представить! Теперь точно все будет хорошо. Все счастливы, спокойны, без мук совести.

Когда заканчиваю говорить, чувствую себя так, словно несколько километров непрерывно бежала.

— Я переволновалась, — поясняю с улыбкой. Обмахиваю себя ладонями, словно это поможет снизить подскочившее давление и обеспечить мои легкие достаточным количеством кислорода. — Но все закончилось идеально.

— Присядь, присядь, — подходит ко мне мама. — Ты еще и кофе на ночь напилась? — спрашивает строго. Словно кофеин способен вызвать все эти проблемы. — Держи воду.

— Спасибо, мам… Все нормально, правда, — снова улыбаюсь.

— Ну, и хорошо, — кивает та.

Даже папа наседать прекращает. Можно расслабиться. Только почему-то не получается. Вопреки всему, в груди разрастается беспокойство. Но причину ему я пока осознать не могу.

26

Полина

Уже две недели мы с Егоркой находимся в Москве и живем в доме Тихомирова. Как оказалось, квартиру он давно сменил. Новая — совсем другая, поражает своими размерами. Высота потолков не меньше четырех метров и окна во всю стену, конечно же, не могут не впечатлить. Но радуюсь я совсем другому. Тому, что не приходится сталкиваться с воспоминаниями в старой квартире. А они были бы, я знаю. Здесь же я свободно передвигаюсь по всем помещениям. Ничего не вызывает каких-то особых эмоций.

— Спасибо, что ты никому не сказала о том, что я знала о Егорке. Но, блин, мне кажется, они не поверили, — говорит Мира, пока я выкладываю в стеклянную форму нарезанные тонкими пластинами помидоры.

Рецепт запеканки специально у Мишиной мамы просила. Надеюсь, у меня получится, и ему понравится.

— Молчат, и хорошо, — отзываюсь я.

— Все равно как-то неприятно… — Мира морщится.

— Да ну, не выдумывай. Тетя Полина и дядя Тимур нормально себя ведут. Никакого неприятия с их стороны даже я не чувствую. А к тебе так тем более, — улыбаюсь больше по привычке.