Непогребенный

Возвратившись к дяде, королевский племянник поведал ему и советникам о своей неудаче. Он передал также послание от мученика, и король понял его смысл, однако прикинулся, будто не понимает. Скорая смерть мученика была наруку королю: он боялся,

что советники замыслили отдать его в руки врага. Если мученика отпустят, думал король, советники откажутся выдать золото, он, король, будет убит

, и на его место посадят племянника. Обнаружив, что его охрана действует теперь как стража, он утвердился в своих подозрениях. Потому король решил бежать. Но бегство казалось неосуществимой мечтой, потому что за каждым его шагом следили. И все же один план пришел ему в голову – правда, связанный с позором и унижением. Поздно ночью король потихоньку обрил себе бороду и нарядился в платье одной из женщин

, служивших при дворе. Неузнанный, он миновал стражу и направился к конюшне. Там он сел на собственную лошадь, но животное не узнало хозяина в женском платье. Наездник он был неловкий и, когда лошадь взбрыкнула, свалился на землю. В таком недостойном виде он был обнаружен одним из помощников конюха,

узнавшим его даже в женском наряде и поднявшим тревогу. Король попытался снова вскочить на лошадь, но юноша схватил ее под уздцы и кричал до тех пор, пока не сбежалась стража и не задержала короля.

– В этом уже больше смысла, – пробормотал доктор Локард.– Король бежит не навстречу опасности, а от нее.– Он повернулся ко мне: – Вы не находите, что в этой версии история с лошадью и подручным на конюшне убеждает куда более, чем сентиментальный рассказ Леофранка?

– Нет, – потерянно возразил я.– Леофранк, по-моему, не менее убедителен.

– Звучит интригующе.– Доктор Локард презрительно сжал губы.– Итак, вы, доктор Куртин, изменили свое мнение и теперь утверждаете, что манускрипт не подлинный, не относится к оригиналу Гримбалдовой «Жизни», возрастом не превосходит Леофранка и не послужил ему источником?

– Я пока что не решил, – произнес я, стараясь вложить в свой ответ как можно больше достоинства.

Я пребывал в отчаянии. Манускрипт явно относился к более раннему периоду, чем леофранковский, содержал в себе близкие параллели последнему, и, особенно имея в виду его турчестерское происхождение, трудно было отрицать очевидное: именно на нем основал свой текст Леофранк.

– Посмотрим, что там дальше, – предложил доктор Локард.