Непогребенный

– И хотя имелись люди, знавшие об этой истории еще кое-что, у них были веские причины помалкивать.– Он сделал паузу.– Вчерашняя трагедия – еще один пример. Полиции проще всего принять версию об ограблении и убийстве.

– Вы не верите, что старого джентльмена убил официант?

– Напротив. Я уверен, что убийца он. Но думаю, полиция не понимает его мотивов. Он не мог не знать, что нельзя будет просто ограбить мистера Стоунекса: его придется убить, дабы он не обвинил грабителя. Мыслимо ли решиться на такое тяжкое преступление без расчета на богатую поживу?

– Предположим, он верил, что в доме спрятаны деньги. И думаю, он их нашел.

– Двадцать фунтов, всего-навсего.

– Вы хорошо информированы, доктор Локард. Но для человека в его обстоятельствах это огромная сумма. Заработок за несколько месяцев.

– И все же такой риск она не оправдывает.

– Хорошо, если оставить этот вопрос в стороне, как вы объясняете происшедшее?

– Думаю, ему заплатили за убийство.

– Заплатили? Кто?

– Те, кто рассчитывал получить выгоду от смерти старого джентльмена.

– И кто это?

– Если он не оставил завещание – ближайшие родственники.

– А разве он умер без завещания? Я слышал...– Я прикусил язык. Мне пришло в голову, что не стоит упоминать слова Куитрегарда о завещании в пользу фонда.

– Едва ли он не составил завещание. Тем не менее оно не найдено.

– Не понимаю.

– Мне думается, что Перкинс получил плату не только за то, чтобы убить мистера Стоунекса, но и за то, чтобы найти завещание.

– Тогда оно, вероятно, уже уничтожено.

– Скорее всего. Однако доказать это будет трудно. – Пока я думал над его словами, он добавил: – Надеюсь только на то, что он во всем сознается, когда после дознания его дело передадут в суд.

– Вы уверены, что так оно и будет?

– Если жюри не запутается.

– Запутаться ничего не стоит.

– Но нужно непременно довести до сознания присяжных, что Перкинс, совершив убийство, обыскал дом.

Я взглянул на него удивленно.

– Мне сказали, что в разговоре с полицейскими вы упомянули, будто при вашем с Фиклингом появлении беспорядок в доме уже был.

– Верно.

– Именно такие вещи путают присяжных и сбивают их с правильного пути.

– Все очень просто. Мистер Стоунекс до нашего прихода просматривал свои бумаги, потому что искал документ, который хотел мне показать.

– Документ? – проворно переспросил доктор Локард.

– Он вас заинтересует: рассказ очевидца о смерти Фрита...

– Это не был какой-нибудь юридический документ?

– Нет-нет. Это было свидетельство того, что убийство Фрита произошло в результате заговора, организованного офицером, который командовал парламентским гарнизоном.

– В самом деле? Звучит в высшей степени неправдоподобно.

Я вкратце пересказал историю, услышанную нами от старого джентльмена.

– Полнейшая чушь, – живо заметил доктор Локард.– Эта версия решительно противоречит той, весьма убедительной, которая известна капитулу и передается из поколения в поколение. Посторонних в нее никогда не посвящали, так как она представляет каноников в неблагоприятном свете. – Он улыбнулся.– От вас тем не менее я ее не скрою. Ее источник – один из каноников, Синнамон. Он видел, как солдаты начали грабить казначейство и как Фрит примчался туда из нового дома настоятеля. Синнамон и сам поспешил в казначейство, где обнаружил настоятеля, который дрался с одним из каноников.

– Благие небеса! Кто это был?

– Холлингрейк, библиотекарь.

– Поразительно, – воскликнул я, вспомнив, как доктор Локард сам утверждал, что эти двое совместно подделали документ.– Он ведь был тогда уже казначеем?

– Да, вы правы! Историю капитула вы знаете лучше меня. Фрит пытался опрокинуть лампу, чтобы устроить в казначействе пожар.

– Фрит хотел сжечь казначейство? Это неслыханно!

– Теперь вы понимаете, почему эта история хранилась в тайне. Фриту удалось разжечь огонь, и Синнамон стал его тушить. Холлингрейк вырвался из рук Фрита и, пока Синнамон удерживал настоятеля, кинулся к сундуку, открыл его и вынул какую-то бумагу, похожую на документ. Увидев это, Фрит бросился на Холлингрейка, и завязалась потасовка. Настоятель осыпал казначея ударами и ругательствами. Затем каноникам пришлось спасаться бегством из охваченного огнем здания. Когда они оказались на улице, в дело вмешались солдаты и оттащили Фрита от Холлингрейка, но тот бросился на него снова и стал бить его, лежачего, ногами; именно в этот момент один из солдат, к несчастью, разрядил во Фрита свое ружье.

Невольно я выпалил:

– Меня удивляет, что вы полностью отвергаете историю мистера Стоунекса и в то же время верите этой!

– Я верю в нее именно потому, доктор Куртин, что она так невероятна и позорит капитул. Тот факт, что она запомнилась и передавалась из поколения в поколение, придает ей вес.

– Значит, логика такова: чем скандальней история, тем она правдоподобней.

– Какой смысл Синнамону лгать? Что он от этого выигрывал?

– Кто знает? Однако, по его словам, Фрит побежал в казначейство, а не в библиотеку? – Мне вспомнилось, как мистер Стоунекс отверг свидетельства, упомянутые Пеппердайном, на том основании, что библиотека не видна из окна столовой.