Непокорная фрау Мельцер

Он нехотя покачал головой. Еще было слишком холодно. Раствор не затвердеет. Нужно подождать, пока потеплеет. Стойки, которые будут поддерживать крышу, следовало прочно зацементировать. Стальные балки и косоуры уже лежали в сарае; их изготовили в слесарной мастерской Мюкельбауэра, и Августа заплатила за них наличными. Также ждали своего часа большие стеклянные панели.

– Только бы мы успели установить стекла до того, как пойдут дожди.

Новая теплица должна была быть готова уже давно. Но Густав не был мастером-строителем, и люди, которых он привлек, тоже оказались не специалистами. Они раскопали землю, построили несколько низких кирпичных стен, и с большими усилиями площадка была готова. Но потом начался дождь, у теплицы еще не было крыши, и ее затопило водой. Лизель сказала, что это здорово, теперь у них есть бассейн. Потом в декабре все замерзло, несколько одноклассников Максла пришли со своими коньками и хорошо повеселились.

Сейчас, в марте, они должны были вырастить первую рассаду. Густав уже посеял семена и расставил горшки по всем окнам в доме. Но это была лишь капля в море – теплица была бы совсем другим делом.

– Посмотри, как быстро это может случиться, – пробормотала Августа, вытирая брызги с полированной деревянной панели радиоприемника. – Господин Эберт – он еще не старый.

– Как Господу будет угодно. – Густав перевернул газету, чтобы просмотреть объявления.

Августа схватила Фрица, который только и делал, что озорничал в комнате, и отнесла его на кухню. Таким образом, у нее был повод закрыть дверь на кухню, не вызывая подозрений у Густава. Все равно нехорошо, что он теперь большую часть времени просто сидит без дела, потому что тогда у него всегда возникали мрачные мысли. Когда этот проклятый холод наконец закончится, тогда он сможет заняться работой на улице. Густав был человеком, которому нужно было копаться в земле, и тогда он был счастлив и доволен.

Августа усадила Фрица на пол и дала ему в руки две кухонные ложки, он любил с ними возиться больше, чем с дорогими деревянными игрушками, которые она купила ему на Рождество. Детские блоки он использовал в основном в качестве снарядов, металлическая игрушка Максла тоже давно была сломана. Только красивая кукла в розовом платье с оборками оставалась целой. Лизель берегла ее как зеницу ока и положила на самый верх шкафа, чтобы братья не могли до нее добраться. Пока малыш бегал по кухне, то стуча деревянными ложками по плите, то по деревянному ящику или стулу, Августа открыла кухонный ящик и достала свою хозяйственную книгу. Со вздохом она открыла толстую тетрадь, пролистала и рассортировала многочисленные счета, которые в ней лежали.

К счастью, большинство из них были оплачены, оставалось заплатить только за семена, купленные Густавом, за две новые совковые лопаты и за одну штыковую. Плюс счет от стекольщика на несколько сотен рейхсмарок. Но поскольку одно из стекол треснуло при выгрузке, она решила заплатить, только когда это стекло будет заменено.

Та большая сумма, которую она заняла у Йордан, растаяла быстрее, чем ожидалось. Под матрасом у нее еще оставалось шестьсот рейхсмарок, это был неприкосновенный запас, потому что из него предстояло платить не только стекольщику, но и рабочим, которые достроят крышу теплицы и установят стекла. Она еще немного выдвинула ящик и достала кошелек из качественной коричневой кожи, его подарили ей на Рождество много лет назад на вилле. Это было еще до войны, когда она только вышла замуж за Густава. Госпожа Мельцер положила в него двадцать марок, на которые она купила детскую одежду для Максла и теплые штаны для Густава. Теперь кожа была довольно потертой, но все еще прочной, а содержимое состояло в основном из пфеннигов. Там были еще три монеты по марке – этого едва хватало на сегодняшние покупки.

Она вскочила, потому что Фриц чуть не опрокинул с плиты полный чайник, и дала ему жестяную миску, чтобы он мог барабанить по ней деревянными ложками. Затем снова села и задумалась, что делать.

Эта проклятая, подлая Йордан! Она подозревала, что в этом щедром предложении есть что-то подозрительное. Из-за этих самых слов – «в течение первых месяцев вам придется выплачивать совсем немного, почти ничего». Эта жадная паучиха оставила ее в покое всего на два месяца, а затем написала письмо, в котором говорилось, что отныне необходимо ежемесячно выплачивать пятьдесят рейхсмарок. В январе она увеличила сумму до семидесяти рейхсмарок и сообщила, что пришлет судебного исполнителя, если Августа Блиферт просрочит платежи более чем на месяц. Августа тогда усадила Фрица в коляску, взяла Хансла за руку и помчалась в Мильхберг, чтобы предъявить свои претензии этой алчной особе. Но Йордан, холодно улыбаясь, показала ей договор с ее подписью и объясняла, что в ближайшие годы ей предстоит выплатить еще много денег, и это только начало.

– Так всегда, когда кто-то что-то строит. Я одолжила тебе деньги, и я тоже хочу кое-что получить с них, если ты делаешь бизнес на мои деньги. Ты же собираешься зарабатывать, не так ли?