Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие

Почему я была так спокойна — в точности как Бьянка до этого? Потому что я предназначена для подобных вещей? Однажды меня коснулась ужасная жестокость, а потом что-то куда более странное, и оно проникло внутрь меня, потому что… хотело меня использовать? Потому что стремилось убедить меня, чтобы я убила Бьянку или кого-то вроде нее, пусть даже я не понимала зачем?

Но знаете что? Меня тошнило от ощущения, будто я существую только для того, чтобы всю жизнь безропотно следовать чужим указаниям.

Грегг начал поскуливать с дрожащими губами и перепуганными глазами — было это искренне или он сменил тактику? В любом случае, выглядел он слабаком. Аттила презирал бы его за это.

— У тебя была хорошая партнерша, — сказала я ему. — Разве ты не мог позволить ей быть самой собой со всеми ее причудами?

Его мученические глаза смотрели мне за плечо, на Бьянку. Я никак не могла разобраться в тех противоречиях, которые в них проглядывали.

— Она ненормальная. Я просто хочу, чтобы она была нормальной.

— Ты что, не понимаешь? Да ты, наверное, и влюбился в нее потому, что она ненормальная. — Я понизила голос, пытаясь изобразить тот здравомыслящий и одновременно раздраженный тон, который так легко давался Греггу. — «В ней что-то есть, и я никак не пойму что, но мне это нравится. Она не такая, как все!» — Я подняла керамическую чашку, отскочившую от его головы. — Да, это всегда быстро заканчивается. — Я понимала желание Бьянки использовать эту чашку с дурными намерениями. — Ты — жалкий маленький хорек. Берешь то, что не можешь понять, и пытаешься кулаками переделать в то, что можешь. Посмотри, куда это тебя завело.

Я отнесла чашку обратно в раковину.

Как это случилось, гадала я. Как произошел этот непоправимый взрыв? Я смотрела на Бьянку, и мне не нужно было ее ни о чем спрашивать. Какое-то время она смотрела в пол, трогая языком раздувшуюся щеку, а потом перевела взгляд на двухместный столик для завтрака в дальнем углу кухни. На нем стоял ее раскрытый и спящий ноутбук, а на скатерти темнели высохшие пятна кофе.

Ага. Эпицентр. Ясно.

Я ткнула в клавишу, чтобы разбудить ноутбук, и обнаружила на экране окно браузера с несколькими открытыми вкладками. Судя по баннеру в верхней части, Бьянка просматривала сайт какой-то почтенного вида психологини по имени Лиз Голдблатт. Я до сих пор понимала, что значит цепочка сокращений после ее фамилии. На странице я увидела маркированный список:

Воспоминания о прошлой жизни, не обязательно человеческой или прожитой на этой планете, возможно, проявлявшиеся в детстве и впоследствии забытые либо сохранившиеся до совершеннолетия.

Частое или непрерывное ощущение того, что вы не принадлежите этому миру, возможно, подкрепленное конкретными впечатлениями о мире, которому вы, по вашим ощущениям, принадлежите.

Проявлявшееся в прошлом или сохранившееся до настоящих дней использование слов, фраз или целых вокабуляров, не относящихся ни к одному из известных языков.

Настойчивое ощущение, что солнце, луна, созвездия, дневное и ночное небо частично или полностью являются не такими, какими должны быть, с точки зрения внешнего вида либо расположения.

Необъяснимо сильное влечение к некоторым людям, животным или природным объектам, таким как отдельные деревья, камни, растения и т. п.

Там были и другие пункты, целый ряд, в который практически целиком уместились короткая трагическая жизнь Броди Бакстера и сомнения, все это время одолевавшие Бьянку.

— У таких, как я, есть название, — сказала она. — Атависты. Кто-то назвал нас атавистами.

Я просмотрела остальные вкладки браузера. Там был опросник, который предлагалось заполнить и отправить доктору Голдблатт. Закрытый форум для зарегистрированных пользователей сайта. Страница с приветствием — по-видимому, Бьянка только-только успела зарегистрироваться. Она открыла несколько форумных тем, и название одной из них показалось мне неприятно релевантным и для меня самой: «Нас выслеживают и убивают».

— Ответы есть, нужно только искать, — сказала Бьянка. — Одна находка всегда ведет к другой. Я должна была всего лишь пойти по верной дорожке из крошек.

Когда Бьянка взяла меня за руку, мне показалось, что она сейчас расплачется. Но я сразу же вспомнила, что ни разу не видела ее плачущей, и поняла, что никогда не увижу.

— Знакомство с тобой, ощущение, что ты меня принимаешь… вот что придало мне смелости наконец-то заняться поисками.

Она до сих пор ничего не сделала со щекой, поэтому я отправилась к холодильнику, чтобы соорудить пакет со льдом. Когда я бросила взгляд на Грегга, то отключавшегося, то приходившего в сознание, события минувшего утра легко выстроились у меня в голове.