Непосланный посланник

Я тихо прикрыл за собой дверь кабинета Сталина и, не глядя на сидевшего рядом с Поскребышевым «батю», вышел в коридор, где с облегчением привалился к оббитой деревянными панелями стене. И едва мои лопатки коснулись твердой поверхности, из моего рта тут же вырвался облегченный выдох.

– Вот же сукин сын, – едва слышно выдал я, еще не отойдя от очередной, уже бог знает какой, встречи с вождем. – Прямо-таки генератор идей какой-то…

«Силен все-таки мужик… Вот же черт! Знаю ведь, что и за репрессии он ответственен, и за катастрофическую коллективизацию, и, по-хорошему, за поражения первых дней войны, но… ведь фигура! Какой масштаб и размер!» Я снова и снова поражался гибкости ума этого, в сущности, уже немолодого человека, его потрясающей способности находить элегантные решения из непростых положений. «А я уже думал, что из меня, как из лимона, все выжали… Он же, красавчик, еще нашел, что с меня поиметь!»

– Это еще что за новое назначение? – меня затормошил Михайловский, до которого, видимо, тоже довели, чем нам еще придется заниматься. – Какой-то Совет по разработке предложений по совершенствованию советской науки и техники? Товарищу Сталину ты, что ли, предложил это?

Видимо, «бате» новая работенка заранее не понравилась. И если честно, это было неудивительно… Сталин предложил мне вспомнить обо всех научных и технических новинках, которые использовались в моем времени в быту, производстве, искусстве, военном деле и так далее. Насколько я понял, в моих записях каждое «чудо» из будущего должно быть описано следующим образом: наименование, предназначение, внутреннее устройство. Естественно, описывать все это надо с вариациями, что я хозяину Кремля и постарался втолковать. Мол, пользовался я дома микроволновой печью, но откуда я мог знать ее устройство?

– Я, «батя», удивлен не меньше твоего. Но, если честно, это охрененно дальновидное решение, – и я действительно так считал. – Ведь даже эта страшная война, что полыхает в сотне километров от этого места, когда-нибудь кончится. И тогда нам зверски понадобятся оригинальные идеи, прорывные технологии, чтобы как можно скорее наладить в стране нормальную жизнь.

Вижу, «батя» еще не догоняет. Мое сумбурное объяснение явно ничего для него не прояснило.

– Вот смотри… – я чуть потянул его за ладонь, усаживая на корточки. – Все останется таким же, как и прежде. Я снова буду много писать, вспоминать, фантазировать, а ты… получается… руководить и прикрывать меня от остальных. Потом всю эту писанину о новых приборах и устройствах мы отправим ученым, которые и будут разбираться, где тут правда, а где ложь.

Однако на самом деле задумка Сталина была гораздо глубже… Как я понял, он пытался с помощью моего опыта и знаний сделать для советских ученых задел на будущее. Ведь мое знание о технологиях, устройствах и всякого рода машинах, да и о самой обычной жизни он воспринимал не как мертвый груз, а как руководство к действию. Как мне показалось из разговора, этот бывший семинарист, всего добившийся собственным трудом и гигантским упорством, смог разглядеть за моими обрывочными рассказами о будущем главное – идеи, которые сейчас обгоняли вся и всех!

Сталин решил создать специальный исследовательский орган, состоящий из ученых, преимущественно технарей, и, как это ни странно, из советских фантастов. Да-да, он решил привлечь к работе в Совете по разработке предложений по совершенствованию советской науки и техники таких писателей-фантастов, как Беляев, Казанцев, Адамов, и некоторых других, чьи имена были известны каждому мальчишке Союза. Именно с помощью этой гремучей смеси из «профессиональных» фантастов, придумывающих будущее, и ученых, его фактически создающих, он решил и проверять на вшивость все мои идеи.

– Вот так-то, «батя», у нас с тобой появилась еще одна работенка, – Михайловский со вздохом кивнул; как я уже понял, он с легкостью читал между строк и всегда понимал, когда нужно просто кивнуть и согласиться без всяких вопросов. – Пойдем, надо бы нам хотя бы попробовать поработать…

И лишь придя домой и сев за стол, на поверхности которого лежала пачка бумаги и пара остро заточенных карандашей, я понял, насколько сложная работа мне предстояла. Чуть ли не час я лупил глаза, вглядываясь в пустоту, и пытался понять, с чего мне начать и нужно ли придерживаться какой-нибудь классификации или просто валить все в кучу. «Что так и писать о том, что в голову придет? Начать с микроволновки, чайника со свистком и ножа для карвинга, потом скакануть на полимерную смолу для украшений и 3D-пазлы, а после этого начать описывать боевые дроны с ракетами и пулеметами, радиоуправляемые роботы-минеры и прочее, и прочее? На десерт можно рассказать и о селфи-палках, электронных играх, очках виртуальной реальности… Б…ь! Это же будет каша, в которой сам черт ногу сломит!» Словом, нужна была хоть какая-то система описания приборов и устройств из будущего.