Непосланный посланник

– Охренели, что ли? – у меня аж глаза из орбит лезли. – Пока ваша мазь на меня подействует, я окочурюсь… Слышишь, доктор, говорят, женщину подложить надо, чтобы согреться, – от непереносимого желания почесаться меня буквально пробил словесный понос. – Чукчи так делают. Бабу, говорю, давай!

От моих слов бородач уже ржал во весь голос. С трудом сдерживался и тот, что постарше. Правда, свою веселость последний успешно маскировал возмущением.

– Нет, вы слышали это? – он повернулся было к своему коллеге, но тот уже икал от смеха. – Какой-то сопляк едва только очнулся, а уже бабу требует!

В этот момент дверь палаты распахнулась и внутрь вошел военный, распространяя перед собой густой аромат пота и крепкого одеколона.

– Кто это тут бабу просит? – раздался очень знакомый мне голос. – Дим, неужели ты?! – к моему удивлению, в проеме я увидел улыбающегося Жукова. – Молодец, настоящий мужик! Только оклемался, а уже бабу ему подавай… А что, товарищ доктор, – он на полном серьезе обратился к пожилому врачу, который тоже с изумлением рассматривал знаменитого генерала. – Может, попробуем. Сестрички на передовой, знаете, как раненых на ноги ставят? Чертовки! Глазками стрельнут, по головке погладят и все… Глядишь, лежачий уже ходит, ходячий уже бегает!

Тут он подмигнул врачу, и тот с облегчением выдохнул, понимая, что генерал так шутит.

– Вы бы нас оставили одних, – голос Жукова изменился словно по волшебству, став сухим и тяжелым. – Поговорить нам нужно.

Оба доктора быстро переглянулись и, не мешкая, исчезли за дверью, оставив нас одних.

– Что, досталось? – участливо произнес генерал, присаживаясь на стул рядом с кроватью. – Вот… случайно узнал о том, что произошло. Адъютант мой сообщил… – Жукова что-то явно тяготило, но сказать об этом напрямую он почему-то не решался. – Смотрю, тебя тут охраняют по-царски, – рассмеялся он. – У госпиталя пушечный броневик, посты с пулеметами на этажах госпиталя. Едва пробился к тебе. Если бы не знакомец один, ушел бы не солоно хлебавши.

Наконец Жуков что-то решил для себя и, чуть наклонившись ко мне, негромко заговорил:

– Ходят слухи, что у Хозяина завелся личный оракул, который подсказывает ему, что делать. Кое-кто из ЦК очень недоволен этим. Говорят, что этот оракул заимел слишком сильное влияние на Сталина… И не думай, что всех обманула эта комедия с отцом и сыном – эмигрантами, которые днюют и ночуют в Кремле. В нашей банке с пауками дураков нет и никогда не было.

Признаюсь, я уже давно забыл и про свою чесотку, и про полыхающий жар, и, как это ни прискорбно, про погибшего «батю». Слова Жукова о бесполезности моей маскировки произвели на меня эффект удара мешком по голове. «Это и следовало ожидать. Рано или поздно люди должны были задаться вопросом, а что это за перец такой рядом с Вождем тусуется? Что это за красавец втирается к нему в доверие? Уж не наследника ли себе готовит? А как же мы? Пролетаем, выходит, как фанера над Парижем… Да уж, я слишком заигрался в очень хитрого и мудрого чела, который направо и налево вещает откровения. Долго так продолжаться не могло… Мне просто адски везет, что еще никто не решился разобраться со мной радикально… А Константиныч-то в меня верит. Не побоялся ведь о таком рассказать. Такие разговоры ведутся только среди своих».

Словом, чтобы повысить свои шансы на выживание в этом, как оказалось, серпентарии, я окончательно решил «вербануть» будущего маршала Победы. За свою безопасность мне было что предложить. Я мог поделиться с ним кое-какой еще не утратившей своей актуальности информацией, тем самым серьезно укрепляя его позиции как среди военной, так и среди партийной элиты. Позднее, глядишь, маршал Победы и станет основным претендентом на главный пост в стране. Главное, чтобы его авторитет к часу Х взлетел до небес, а он сам стал фигурой, которая бы устраивала большую часть военной, партийной и государственной элиты. «Ладно, нечего сиськи мять. Клиент, собственно, уже готов. Осталось всего ничего».

Собираясь же «поражать» его своими знаниями будущего, я прекрасно осознавал, что это самое будущее постепенно меняется, и мои сведения постепенно становятся не актуальными. Однако мне было ясно и другое – ход и характер изменений, которые я провоцирую каждым своим шагом, вряд ли слишком быстры. Это только в известном фильме «И грянул гром», раздавив бабочку в голоцене, через миллионы лет можно ожидать катастрофических изменений. Здесь же и сейчас изменения будут нарастать постепенно и, как я рассчитывал, что-то серьезное можно ожидать лишь к июню-июлю 42-го года. До этого же военные машины стран-противников, запущенные на полную мощь, из-за своей гигантской инерции просто не смогут резко свернуть с накатанной и утвержденной колеи.

– Значит, мне уже дышат в спину, – Жуков утвердительно качнул головой. – Спасибо за предупреждение. Учту… – Жуков вновь кивнул и начал вставать со стула, намереваясь уходить.