Непосланный посланник

– Полковой комиссар Фомин. Возглавляю сводную группу бойцов Красной Армии и гражданских лиц, среди которых много медицинских работников и членов семей комсостава, – представился Фомин, крепко пожимая руку полковнику. – Идем от Бреста. Нам срочно нужна связь.

Полноватый мужчина назвался полковником Кочергиным Иваном Петровичем, командиром 153-й стрелковой дивизии, точнее, ее огрызками. Эта дивизия еще должна была только быть сформирована, и поэтому под ружьем у него находилось не более одной-двух тысяч человек.

– Вы знаете, как связаться с генералом Жуковым? – у полковника брови поползли вверх. – Я обладаю особо важной информацией. Говорите, Георгий Константинович, назначен представителем верховного главнокомандующего на этом направлении? Хорошо! Кого вызывать?

Разобраться, кого и как вызывать, удалось не скоро. Кочергин жутко разволновался, видимо, еще в первые секунды приняв нас за какую-то инспекцию. Сейчас же, когда мы все разъяснили, он все еще никак не мог отойти.

В конце концов, попросив полковника подождать в другой комнате, Фомин по коммутатору начал вызванивать Жукова. Через какие-то позывные, проверочные номера с горем пополам нам все же удалось выйти на него. И когда это случилось и на той стороне раздался нетерпеливый голос генерала, Фомин медленно протянул трубу мне.

– Генерал Жуков? Георгий Константинович? – криво улыбнувшись, выдохнул я в трубку. – Слышите меня?

В трубке установилось молчание на некоторое время. Видимо, помехи и шум в проводах и телефонной трубке так замаскировали мой голос, что он даже вспомнить его не смог. Он несколько секунд переваривал, как по специальной связи на него, представителя главнокомандующего, смог выйти какой-то пацан.

– Кто у аппарата? Что это за раздолбайство?! – судя по голосу, настроение у будущего маршала Победы было очень «не очень». – Что там, совсем ошалели, мать вашу?! – он уже не говорил, а орал в трубку. – Быстро мне дежурного!

Полковой комиссар, все это время стоявший рядом со мной, съеживался буквально на глазах. Вот только что он был нормального среднего роста, и вот Ефим Моисеевич уже меньше меня.

– Слышишь, Георгий Константинович? Не кричи! – я, насколько мог, приглушил голос, чтобы хотя бы немного напоминало ту нашу встречу в поезде. – Про поезд на Брест помнишь? Середина июня? Когда инспектором в Западный округ ездил? – в трубке моментально все стихло, раздавалось лишь тяжелое дыхание с трудом успокаивающегося генерала. – Помнишь, значит. А разговор у туалета через дверку тоже помнишь? Хочешь, еще кое-что расскажу? Про планы немцев, про их технику, тактику? – тяжелое хмурое сопение в трубке явно сменилось на что-то другое, удивленное и более заинтересованное. – Где их новый удар будет? Какими силами и что, черт побери, делать не надо? Хочешь?

– Да, да! – вдруг рявкнул в трубку Жуков, и так подогретый предыдущим ором до самого верха. – Говори, кто бы ты там ни был!

А Фомин еще держался. Молодец! Правда, того и гляди в обморок свалится от такого разговора с самим Жуковым, который по всей видимости сейчас был большим авторитетом для военных, особенно среднего комсостава.

– Подожди, Георгий Константинович, не время для разговора. Опасно здесь. Через два дня этот город немцы возьмут, а здешнюю 153-ю стрелковую дивизию, что держит здесь оборону, танками раскатают по полям. Здесь будет направление главного удара, а не в центре. Слышишь? Помог бы братишкам чем-нибудь, а то ведь лягут тут все. У них ведь даже гранат противотанковых нет… И нам здесь не сподручно быть. Словом, если хочешь узнать много нового, то организуй нам коридор сначала к себе, а потом и в Кремль.

Что бы там потом ни рассказывали и писали о маршале Жукове, соображал он очень быстро. Едва я только поделился этой информации о судьбе города и обороняющихся ее бойцов, как он уже видел, что случится дальше.

– Сегодня же будет транспорт, который вас доставит ко мне. Потом я свяжусь с Москвой, и решится, что делать дальше, – энергично заговорил он. – С обороной города мы со штабом фронта сейчас обмозгуем. Если главный удар будет здесь, тогда надо менять всю конфигурацию обороны…. Хорошо! На сколько человек нужен транспорт? Кто еще будет? – я назвал четверых (себя, бабулю с Настей и комиссара Фомина). – Постой! Это какой комиссар Фомин? Полковой комиссар Фомин Ефим Моисеевич?! Про которого в газете писали? Отлично! Герой! – Фомин рядом со мной, кажется, снова начал выпрямляться во весь свой рост. – Посмотрим на него!