Неправедные

— Это ещё кто?! — вклинился какой-то агрессивный тип, которого я воспринял как размытое тёмное пятнище с блестящей от свечного света лысиной. — Лиль, проблемы?

Однако Лилька, предвидев, что я психану, быстро сориентировалась:

— Ой, нет, это всё нормально… Это Серёжик, мой братишка мелкий, я на секундочку…

В итоге мне удалось выудить её из комнаты, но дальше оказалось не легче. В коридоре на нас, как вОроны, налетели ещё какие-то пятна, среди них, кстати, та девчонка с Малой, начали что-то галдеть, сюсюкать, смеяться…

— Ой, птичка моя, какая ты красивая! — Лилька тоже заметила дочку. — Это кто тебя такой красивой сделал, дядя Серёжа? Ох, уж этот дядя…

— Лиль, у тебя мозги есть?! — тем временем пытался достучаться до её, похоже, высохшей извилины я. — А если б она не косметику нашла, а шкаф с инструментами? Или аптечку?..

Но меня никто не слушал. Какие-то две курицы, во главе с Лилькой, ржали и истязали своим вниманием Малую, а ещё одна, та, что меня впустила, с придурью и мундштуком, решила, видимо, что я вот прям к ней в гости.

— Лилу, а ты чего такую красоту от нас прятала? Я ща ослепну, честное слово… Да я не про детёныша, детёныши у нас свои имеются… Тебя как звать хоть, красота?

— Да это Сега, братан её, — подключилась одна из куриц. — Ты что, не знаешь его? Он вообще ещё в школе учится, не трогай…

И, пока они стали что-то меж собой кудахтать, я выдернул Лильку к дверям, припёр к стенке.

— Так, всё, бери Малую, и валим отсюда!

— Да чего ты раскомандовался! — одёрнув руку и потирая запястье, взбрыкнула она. — Не хочу я домой, я только пришла вообще!

— Бери, я сказал! — снова схватив её, я довольно грубо швырнул её в сторону.

И тут мне прилетело. Девчонки завизжали. Чуть очухавшись от косого в челюсть, я собирался рыпнуться на Лысину, но между нами уже было слишком много человеческой массы.

— Ты чего его бьёшь?! — громче всех верещала моя новая покровительница. — Жорик, угомонись уже! Это моя квартира!

— А чего он свои грабли распускает?!. — не сбавлял оборотов тот.

Не знаю, чем бы всё кончилось, если бы у Лильки наконец-то не замигала какая-то внутренняя сигнальная лампочка. Она припала ко мне:

— Ладно, Сержио, будь по-твоему, — промокая мне губы салфеткой, затараторила она. — Мы пойдём домой, всё хорошо будет, только дай мне пятнадцать минуточек, пожалуйста!

Зря я согласился. Но, с другой стороны, у меня всё равно не оставалось больше выхода. Уйти с Малой я не мог, поскольку не был уверен, что Лилька не обманет. Волочь её за волосы, как первобытную женщину, тоже не разумно — она бы сбежала сразу же, как только я шагнул за порог.

Да я и сам бы так не смог. Мне нужно было удостовериться, что сестра в адеквате… что она смирилась. То есть, единственным решением в этой ситуации мог стать только компромисс.

И я пошёл на него. Посмотрел время, понял, что успею, если на такси, и пошёл.

Но Лилька затребовала большего. Ей мало было просто четверти часа — она стала уговаривать меня принять в их фрико-клоунской тусовке самое непосредственное участие. То есть, петь.

Она просила сыграть им на гитаре, начала расхваливать меня, мой голос, отлично зная, как я это ненавижу, чем вызверила настолько, что я готов был реально хлопнуть дверью и бросить даже Малую в этом вертепе.

Не знаю, как я взял себя в руки. Да я и не брал. Психанул, но по-другому. Схватил гитару, плюхнулся на табуретку вместо посторонившегося от одного моего только вида музыканта, ударил по струнам. А дальше на едином дыхании пронеслись «По тихому с ума» и «Угроза ядерной войны»[3]

без цензуры.

Я не пел — орал, с надрывом, забрызгивая инструмент всё ещё сочащейся из разбитой губы кровью.

И, честно, — думал, меня выставят, но, когда я замолк, все, включая Лысину, стали аплодировать.

— Я надеюсь, на этом всё?! — крикнул я набросившейся на меня среди прочих Лильке.

— Нет, братишка, последнее, — вдруг засуетилась она. Вытянула над нами телефон, навострила камеру. — Девчонки не простят мне, если мы хотя бы не сфоткаемся вместе…

— Улыбнись, красота, — мурлыкнула мне в ухо пристроившаяся где-то сверху дамочка с придурью.

И под вспышку затвора чмокнула меня в щёку…

…Я в жизни так не бегал. Ни один спринтер так не бегал.

Но закон подлости на то и закон — бездушный электропоезд отъезжает чётко по расписанию.

И только сидя на стёртых об бетон платформы коленях, пытаясь не выплюнуть горящие лёгкие и с тяжёлым чувством провожая взглядом уходящий в чёрную мглу состав, я наконец-то вспомнил про рюкзак, оставленный в машине такси.

В нём были ключи, деньги, паспорт, телефон и сигареты.

Глава 25

Марина

С Олечкой мы встретились в кафе неподалёку от моего бывшего дома. Взяли по чашечке капучино, чизкейки и сначала просто молча любовались друг другом.

— Ну что, — наконец начала Оля. — Рассказывай.

— Что рассказывать?

— Ну, как ты там, в бабулином захолустье, устроилась?

— Да. Ну, ты же знаешь всё. Вернулась в парикмахерскую.