Неправильная последовательность

Осторожно петляя между собравшимися, Харден приблизилась к самому центру, наблюдая знакомые лица. Она смутно помнила их первую с Андри поездку в сектор. Тогда важнее было не рассматривать местность, а притереться характерами для большей продуктивности в работе. Однако недоброжелательно настроенных людей она всё же помнила. Тогда это не показалось важным. Максимум, что вызвал диалог, — раздражение вперемешку с крупицей страха: будь Андри чуть более вспыльчивым или их оппоненты более несдержанными — и разговор мог легко повернуть не в то русло.

Сейчас же, не являясь непосредственным участником конфликта, наблюдая со стороны, она понимала: шансов на хороший исход в случае открытой конфронтации у них практически не было. Со стороны недовольных открыто выступали четверо. Явно из числа шахтёров, судя по форме и телосложению. Спорить с такими людьми рискнёт далеко не каждый, особенно находясь в заведомо проигрышном положении. Как раз в таком и оказались непосредственные источники конфликта.

Более высокого мужчину Харден отнесла к категории «молчаливых угрюмышей». Военный: за плечом на ремне автомат последней модели. В разговор не вмешивался, но красноречивыми взглядами на слишком резкие выкрики из толпы кидался с завидной регулярностью. В какой-то степени он был похож на Андри с его выразительно приподнятыми бровями, с той лишь разницей, что детектив никогда не отличался способностью вовремя замолчать. Этот же индивид рта не открывал вообще.

А вот второй человек был ей знаком. Ещё со времён учёбы в Академии. Нотивин Вадрис, один из лучших выпускников Академии и самый молодой сотрудник организационно-аналитического департамента. Когда Харден только поступила на первый курс, Нотивин уже выпускался с отличием. Его ставили в пример как одного из лучших студентов в истории существования Академии. И всё бы ничего, если бы среди остальных учащихся не ходили слухи об истинной натуре тогда ещё студента.

Отец Нотивина, Оакра Вадрис, занимал не последнюю должность в руководстве Академии. Никто не акцентировал на этом внимание, но студенты чаще остальных видели наглядное влияние полезных связей на успеваемость сокурсника. Оценки выше средних при минимальной посещаемости, никаких нареканий за опоздания — это был ярчайший пример привилегированности одного человека над остальными. Жаловаться куда-то не пытались: себе дороже, но каждый, кто хоть раз становился свидетелем подобного «особого» отношения, навсегда запомнил один из многих незначительных изъянов в существующей системе.

Недовольство масс тем временем набирало обороты. Каждое слово Наблюдателя сопровождалось нарастающим гулом голосов, пока тот не оказался совсем перебит шумом толпы людей. Харден не собиралась вмешиваться. Её это не касалось, её работа — помощь Чатель, выполнение её указаний. Так гласил устав.

И тем не менее, перебороть желание вмешаться не хватило сил.

Делая шаг вперёд, без привычной поддержки в лице Андри или другого более опытного товарища, она чувствовала, как подрагивают кончики пальцев. Обратившиеся к ней взгляды поспособствовали проявлению красных пятен на скулах, но девушка постаралась проигнорировать это. Сейчас, как никогда, было важно разобраться в ситуации. Шестое чувство подсказывало: это необходимо, пусть видимых причин для вмешательства не было. А свою интуицию она привыкла слушать.

— Простите, что здесь происходит?

По пристальному взгляду Нотивина поняла: он узнал её. Академия по площади не самое крупное здание города — все студенты так или иначе знали друг друга в лицо. Понял и то, что она из Центра. И решил обернуть ситуацию в свою сторону. Видимо, решил, что девушка решила встать на его защиту.

— Вот, полюбуйся, — делая шаг навстречу, приободрился Нотивин, — это здание, — кивок в сторону ближайшего к дороге дома, — находится в аварийном состоянии. Лет десять назад в нём можно было провести капитальный ремонт и восстановить до приемлемого уровня, но не сейчас. По правилам оценки, я обязан вписать этот объект в список непригодных для жизни и прочего использования, но вот они, — выразительный жест в сторону окруживших их людей, — почему-то мешают моей работе.

— Ты уже занёс половину зданий сектора в этот свой список, — скрестил руки на груди один из рабочих. — Ещё немного, и нам совсем жить негде будет. Ты вообще в курсе, что от твоей оценки зависит наше будущее?

— Для вас же стараюсь, — фыркнул Наблюдатель, листая туда-сюда незаконченный отчёт на планшете. — Чем ниже уровень жизнеспособности сектора, тем выше вероятность, что вас переселят в другой, более благополучный. Что вам не нравится? Сказали бы «спасибо».

Его слова звучали благоразумно, и всё равно по тому, как резко изменились лица людей, Харден поняла: чего-то она всё-таки не знала. Какая-то маленькая, но очень важная деталь ускользала, не давая сложить картину воедино. Зато для местных жителей она была целее некуда. Недовольные голоса, крики, напряжение в воздухе от разгорающегося конфликта — всё это исчезло в одно мгновение. Их как подменили.