Непредсказуемый граф

Линдси вывел Бессмертного на условную стартовую линию, встав в одну шеренгу с прочими всадниками. Если продолжить ехать на запад и пересечь небольшую рощу на возвышенности, то окажешься в аккурат на границе с Кингсвудом – самым любимым из принадлежащих ему поместий. Правда, большинство поместий находится в закладе, и если он в ближайшее время не представит закладное имущество – тот самый триптих – и не обзаведется наследником, то легко может остаться ни с чем. Таковы требования покойного папаши. В зачитанном поверенным письме говорилось и о том, что от его действий будет зависеть благополучие других людей, и сейчас, кажется, Линдси догадывался о том, кого имел в виду покойный граф.

Каким надо быть изувером, чтобы и с того света продолжать отравлять жизнь тем, кто и так сильно недополучил от него, когда тот еще здравствовал!

И, как уже бывало не раз, из пучины гнева и отчаяния его вытащила мысль о ней, о Кэролайн. Кэролайн на балконе, в темно-синем костюме для верховой езды. Как ей идет этот цвет и этот фасон! Как ловко охватывает талию облегающий жакет! Как чувственно смотрится белая пена кружев, проглядывающая из-под высокого воротника! Да что это с ним? Отчего эта женщина имеет над ним такую власть? До сих пор он всегда сам решал, насколько далеко зайдут и как долго продлятся отношения с очередной любовницей, и, едва дама ему надоедала, он без сожалений рвал с ней.

Но Кэролайн, молоденькая дебютантка, наивная и свежая, интриговала его, заставляла совершать поступки, которые не входили в его планы. С Кэролайн он терял контроль. Как далеко он может зайти? На этот вопрос у Линдси не было ответа.

Между тем раздался протяжный звук рожка. Раз, второй, третий. Охота началась. Все пространство поля занимали наездники и охотничьи псы, оглашавшие округу отчаянным лаем, рвущиеся с поводков.

Миллс пристроился справа от него, а Пауэл слева. Иной на его месте заподозрил бы неладное, решив, что эти двое в сговоре против него, но Линдси людям доверял. К тому же он знал, что Бессмертный в одно мгновение оторвется от них обоих и бояться ему нечего.

– Давай подсластим сделку, – предложил Миллс, наклонившись к Линдси. – Я положил глаз на леди Кэролайн, и я не настолько самонадеян, чтобы не понимать: твое «выступление» произведет на нее нежелательное для меня впечатление. Еще и влюбится в тебя, приняв твою игру за чистую монету. У тебя вообще есть тенденция мешать естественному ходу вещей и рушить чужие планы.

Линдси слушал молча. Миллс слишком много себе позволял в последнее время, и сейчас он едва не перешел черту. Тем не менее Линдси решил выслушать приятеля до конца. Ему было любопытно, какую именно сделку он собирается предложить.

– Если я окажусь победителем и мне достанется лисий хвост в качестве трофея, ты не станешь танцевать с ней на маскараде сегодня вечером и будешь держаться от нее подальше.

– Ты знаешь, что я не стану мучить животное. Пари дурацкое, и требования твои еще глупее, – раздраженно бросил Линдси. Он не стал произносить вслух то, что хотел сказать на самом деле: никто не запретит ему ухаживать за понравившейся женщиной, и уж тем более за леди Кэролайн. Линдси вынужден был терпеть выходки Миллса, потому что без него не отыскать картины. Что же касается трофея, его он собирался уступить Миллсу или кому угодно еще без всякой борьбы.

– Значит ли это, что ты не принимаешь мои условия?

– А какая мне от этого выгода?

– Я найду и доставлю тебе последнюю картину – «Морту».

– Ты знаешь, где она? – спросил Линдси, резко повернувшись к Миллсу, и потому оказался дальше, чем был, от Пауэла.

– Сейчас не время вдаваться в детали, но, поверь моему слову, я сделаю, как обещал.

– Подделка меня не устроит, имей в виду, Миллс.

– У тебя будет подлинник. «Морту» проверит мой знакомый эксперт.

В усмешке Линдси было довольно сарказма, чтобы продемонстрировать Миллсу, что он думает по поводу этого так называемого пари. Делить шкуру неубитого медведя так же глупо, как хвост неубитого лиса. Линдси готов сойти со сцены, это верно. Но кто помешает другому, не Миллсу, выиграть трофей? И тогда все их договоренности не стоят выеденного яйца.

– Я принимаю твои условия, – сказал Линдси.

Миллс сорвался с места в карьер, и, как только он отъехал, о себе заявил Пауэл.

– Между нами еще не все решено, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, начал он.

– Все, что нужно было прояснить, стало ясно еще вчера вечером, – спокойно ответил Линдси.

– У тебя есть то, что принадлежит мне, – заявил Пауэл.

– Мне об этом ничего не известно, – сказал Линдси, наблюдая за тем, как лорд Хенли выдвинулся вперед. – Не в моих силах повернуть время вспять, Пауэл. И будь я на это способен, я бы лучше занялся исправлением своего прошлого, чем влез бы в твое.

– Мы увидим, когда все это закончится, – произнес Пауэл.

Что он имел в виду, Линдси так и не понял, потому что как раз в это время заиграл горн, и Бессмертный, верный конь, желая угодить хозяину, бросился вперед.

Глава 17