Неприкасаемые. Легион. Хранители

Ангелла отдыхала и восстанавливалась на одной из вилл Гранж, и сидела у пруда, в белой майке и синих джинсах, на зеленой траве, в тени раскидистого дерева. Пока хозяйка поместья громко, но не истерично, в своей новой манере, раздавала приказы девушкам из обслуживающего персонала. Она со времен битвы с Кадавром обзавелась командирским голосом и интонациями, и теперь ее служанки еще больше боялись ее. Хотя и понимали, что их хозяйка очень изменилась – стала добрее и отзывчивее, по какой-то причине. При этом, особо стараясь не показывать этого. Но ее дорогие подарки им говорили об обратном – госпожа Генриетта очень щедрая и великодушная женщина.Хотя и с некоторойпридурью. Которая останется с ней навечно.

Ангелла отложила в сторону гороскоп – увесистую книгу, которую она нашла в доме Гранж, и оставила ее открытой на странице, где описывались отношения женщины Льва и мужчины Близнеца. Из воды на Ангеллу иногда пристально смотрела большая рыба – ярко раскрашенный карп, на удивление упитанный и наглый. И он выныривал на поверхность, словно воспоминания из глубин ее памяти. Которая всегда будет тревожить Неприкасаемую, хотя она и старалась не погружаться в нее, а жить только настоящим. И будущим. Но там, в недавних событиях, крылись многие предпосылки и даже трамплины для будущего ее Семьи и ее собственной жизни. Надо было лишь сделать некоторые выводы. И осмыслить, и понять причины произошедшего. И как осознала она, Кадавр был почти нереальным, а книжным персонажем, который явился, а вернее вернулся в этот мир как символ. Мести, развращенности и их собственной обреченности. Разобщенности и слабости.Их собственных грехов и пороков. Грешных желаний и страстей. И на его месте мог оказаться любой, кто пострадал каким-то образом от действий ее Семьи. Которая, лишь воспользовавшись этим вызовом извне, чуть саму себя и не уничтожила. Да, посыпался и чуть не пал Дом Неприкасаемых, пошатнулись стены их Традиций и Ценностей. И их фундамент, довольно потрепанный Кодекс, не выдержал этого испытания. И их крыша Благопристойности не удержалась, как парик на лысине Моргана, и ее сорвало взрывной волной в той самой битве у Северной Базы.

Да, они чуть сами себя не уничтожили. Сами показали, что стали ничуть не хуже и не лучше Кадавра. И сами дали волю своим разрушительным инстинктам, которые вылезли наружу, воспользовавшись ситуацией. “Кадавр дремлет в каждом из нас”, – подумала она и покрошив хлеб, кинула его в воду, видя особо отчаянные признаки голода и злости у рыбки – она широко открывала рот и почти зло смотрела на нее. Прямо как Морган.

– Дорогая, а почему ты сидишь прямо на земле? Ты еще слишком слаба, и можешь простудиться! – к ней подходила Гранж, одетая в современный и красивый костюм с намеком на аристократизм,с великолепной укладкой на голове, и указывала взглядом своих больших, аккуратно подведенных глаз на уютное кресло с подушками, стоящее под большим зонтом с толстой и основательной ножкой. Гранж сама ухаживала за своей дорогой гостьей. Это было ее привилегией. Она поставила поднос с чаем и всякими сладостями на столик у кресла и громко вздыхала, показывая свое недовольство тем, что Ангелла уже вновь поступает так, как ей хочется.

– Спасибо, Генриетта, все хорошо… Ты не возражаешь, если я побуду одна…

И Гранж нехотя удалялась, все-таки настояв, чтобы Ангелла постелила под себя и села на одну из подушек. Ангелла проводила ее взглядом, и вновь села прямо на траву, словно так, она получала от слегка прохладной земли энергию, которая помогала ей чувствовать себя лучше. Да, спасибо Гранж, она принимает ее просто по-царски, или по-королевски, оказывая своей младшей сестре максимум внимания и заботы. “Какая она стала заботливая. Даже слишком. И как она раньше все это прятала в себе…”, – думала с улыбкой Ангелла, и вспоминала о том, что именно Гранж, поняв, что Гуннар явно трусит, рассказала ей, что случилось в Черной башне, пока они воевали с войском Кадавра.

Гранж, Каталина и Глория с Соледад, этот мятежный бабский батальон, все-таки сняли с себя бронежилеты – их вконец допекла жара, стоявшая в башне, и мешала их тяжесть. А ВЧнаблюдали за их расставанием с защитой со странной усмешкой и не понятным им стоицизмом. Гуннар кричал на них, и умолял надеть жилеты обратно, но они не слушали его. Таким беспрекословным авторитетом, как Ангелла и Асраил, он не пользовался и откровенного страха им не внушал.

ВЧ, за которыми Гранж наблюдала время от времени, первыми начали паниковать, когда услышали взрывы, которыми Закария и Такахаси подорвали скалы, и обрушили их на воинство Кадавра. И они перестав шептаться между собой, сбились в кучку и направили стволы своих автоматов на своих родственников.

– Мы не хотим здесь подыхать! Это не наша война! – кричали они, пока их родственники поднимали руки вверх, а Гуннар орал на них и требовал прекратить этот балаган. И когда двое легионеров попытались помешать им, они расстреляли их, на удивление умело и быстро, разнеся их лица своими выстрелами.