Непрочитанные письма

О-хо-хо, тоскливо подумал я. Да я же изверг, сатрап, садист, я в самом что ни на есть прямом, буквальном смысле заставлю сына наступить на горло собственной песне. Или общественной. Конечно, любой отец ревниво относится к самостоятельным шагам своего сына, и, когда тот выбирает отцовское ремесло, ревность удваивается, учетверяется, а ревность, как известно, чувство эгоистическое. На целине, в нашей честолюбивой редакции, где средний возраст сотрудников всего года на два опережал года Сережи и Марины, мы заспорили как-то об одной дурацкой притче. Жизнь похожа на алфавит — кажется, так заявил притчевый отец притчевому сыну. Я успел дойти до буквы «К». Начни с нее и постарайся пройти дальше... Ерунда, решил я тогда, каждый должен начинать с «А», и только с «А». Все это так, так, но твидовый облик Маленького Толяшки стоял перед моими глазами, и еще не мог я забыть Старика, произносящего торжественную латынь: «Non scoiae sed vitae discimus»... Макарцев, Метрусенко, Мовтяненко — эти учились и продолжают учиться не для школы. А Богенчук? Лехмус? Костылев? Как объяснить это Сереже с Мариной? Как?

— И потом, вот что, — не останавливалась Марина. — С какой стати вы взяли, будто работать, приносить, как вы говорите, пользу можно лишь при условии, если уедешь куда-нибудь далеко от дома. А рядом? Я могла бы работать в школе. Или в библиотеке...

Во-первых, не говорил я этого, моя златоустейшая сноха. Во-вторых, преподавание в школе, служба в библиотеке — достойнейшие занятия, но это другая работа — и учиться ей следовало по-иному. А в-третьих, мой молчаливейший сын, в-третьих... Что в-третьих?

— Вы привыкли, — вздохнула Марина, и то был вздох сожаления или даже сочувствия, — вы все привыкли, что биография начинается с вокзала или аэропорта, что непременно надо самоутверждаться, что-то кому-то доказывать, отстаивать, отвоевывать, защищать. А мы хотим просто жить, понимаете?

Не понимаю.

— Ладно, давай прощаться, — наконец вымолвил сын. — Не забудь только... — Скороговоркой он оттарабанил стандартный набор просьб, которыми напутствуют каждого туриста. — Чао!