Непрошедшее время

С. НИКОЛАЕВИЧ:

Да. Как-то мы обсуждали вот что из советского времени, из советской жизни, есть какие-то такие абсолютно позитивные знаки, абсолютно позитивные образы и пришли к выводу, что, наверное, их не так много, но два точно есть. Это имя Юрий Гагарин и имя Майя Плисецкая. Это дает ощущение, ну, я не знаю, великой страны, великого времени, великой эпохи. Вот они аккумулировали в себе вот эти надежды и гордость за нашу страну, за наших людей. Вот они представляли нас на планете. Поэтому вот ее уход он, конечно, вот как-то так поменял эту всю диспозицию, тем более это произошло накануне юбилея. Я за год где-то с ней говорил: «Ну, Вы готовитесь, Майя Михайловна?», — все-таки ее юбилеи всегда становились такими кульминациями и театрального сезона, и вот как-то жизни вот целого поколения, потому что все мы стремились в этот день в Большой театр, или вот как это было на ее 80-летие в Кремлевский дворец съездов. «Я не думаю об этом, я боюсь об этом думать», — хотя на самом деле, кажется, никогда ничего не боялась, но она так сказала. Но подготовка меж тем к фестивалю, балету, вот этому юбилею, а это всегда за собой влекло и какую-то большую программу: и выставку в Бахрушинском музее, и какие-то спектакли на разных сценах, и, конечно, большое грандиозное гала в Большом театре. Подготовка велась и в рамках его, и мы об этом с Майей Михайловной много говорили, мы хотели издать альбом. Дело в том, что и иконография Плисецкой огромная. Несколько очень хороших изданий в свое время осуществилось, но они, в общем, были посвящены балету, это, как правило, было из архивов Большого театра, из архива Майи Михайловны взяты эти фотографии. Но есть огромный корпус фотографический, который существует на Западе, потому что, в общем, она была первая и, наверное, единственная великая, русская, советская балерина, которую снимали великие фотографы. Это началось буквально в начале 60-х годов, первый же ее приезд в Америку. Это был колоссальный успех. И такая знаменитая редакторша моды Диана Вриланд, редактор «Vogue», увидела в Плисецкой, ну, буквально вот эту новую балерину, балерину нового поколения, такую музу современного танца. И она договорилась с Ричардом Аведоном, лучшим фотографом того времени, чтобы сделать такую фотосессию. Причем Плисецкая мне рассказывала, есть подробный рассказ, как это было, и как она была занята круглые сутки в театре, и она могла приехать только ночью, а потом были какие-то у нее еще переезды по Америке, были большие гастроли Большого театра. И Аведон не очень хотел ее снимать. У него был день рождения. Он был совершенно не настроен этим заниматься. И вот, среди ночи, среди ночи доставались какие-то платья, носились по всему Нью-Йорку, собирали какие-то драгоценности, какие-то шиньоны, какие-то, значит, эти самые всякие украшения. И произошла грандиозная история. То есть, Майя, она обладала этим гениальным даром, вот даже самых вялых, самых каких-то усталых и незаинтересованных мужчин как-то зажигать, вдохновлять. В ситуации болеро, вот женщина на красном столе, вот так сказать, она поднимает их всех, вот они все сейчас будут в нее влюблены, вот сейчас все они ее будут домогаться — это ситуация ее жизни на самом деле, и эта ситуация этой съемки. И вот этот усталый Аведон начал фотографировать. Там бегал его маленький сын. Значит, как-то все прибирали, и постепенно, постепенно становился спектакль, центром которого была Майя. Эта съемка есть. Ричард Аведон уже давно умер, и я связался с его фондом. С ним все очень сложно. Американцы в этом смысле, ну, как-то они не торопятся, они понимают, что Аведон уже принадлежит вечности, купить эту съемку с Майей Плисецкой — это для нас очень дорого. Есть еще один знаменитый фотограф и одна тоже замечательная фотосессия Сесила Битона. Сесил Битон знаменит, ну, наверное, нашим слушателям «Эха Москвы», он был автором костюмов и вообще всего стиля знаменитого фильма «My Fair Lady» с Одри Хепберн. Вот вся эта черно-белая графика — это Сесил Битон, лучший фотограф Англии, личный фотограф Елизаветы II и так далее, и так далее. Он сделал фотосессию с Майей Плисецкой. Это есть в архиве аукционного дома «Сотбис». Я тоже хотел достать эти фотографии и, наконец, показать их нашим любителям балета, тем, кто не видел Плисецкую, может быть, в ее лучшие времена, вот эти все красивые съемки и даже кто-то что-то мне обещал на тему благотворительности дать эти деньги, достать деньги. Но в результате выяснилось уже вот после смерти Майи Михайловны, что все эти благотворители куда-то делись. К сожалению, найти нужные средства для издания этого альбома мне не удалось. И знаете, как часто бывает, вот так от отчаяния и от безвыходности, и от ощущения своего долга просто перед Майей, потому что мы это обсуждали, мы об этом мечтали, мы хотели это сделать, я решил, что все-таки мы издадим книжку, но без этих фотографий. И мне в этом смысле очень помог фонд Бориса и Инары Тетеревых. Это рижский фонд. Он как раз спонсировал фестиваль «Тет-а-тет», где был показан спектакль «Бродский — Барышников», каким-то большим энтузиастом этой истории стало издательство «АСТ» и редакция Елены Шубиной, с которыми мы сделали уже семь книг, ну, конечно, редакция родного журнала «Сноб» тоже помогла. В общем, короче, мы собрали книжку, которая называется «Майя и другие». И из всех этих великих фотосессий там будет несколько фотографий, которые были мне подарены в свое время Беттиной Раймс. Есть такая очень известная французская фотограф. Это была фактически последняя фотосессия, которая была сделана с Майей Михайловной. Мы сделали ее в 2005 году как раз к ее 80-летию. Она очень гордилась этой съемкой, потому что, ну, во-первых, Беттина Раймс действительно знаменитейший фотограф более такого молодого поколения. Она снимала Мадонну. Она снимала Кейт Мосс. Она снимала всех великих звезд последнего времени, скажем так. И она и подошла к этой съемке очень как-то так оригинально, по-своему. Это совершенно другой взгляд на Плисецкую, Плисецкую уже в возрасте, такую гранд-даму, скажем так. Съемка получилась, мне кажется, очень красивой, очень выразительной, очень драматичной. Потрясающий был момент, когда она позировала для Беттины Раймс, я присутствовал при этом, потому что она попросила включить «Адажиетто» из Малера, и она фактически протанцевала нам руками всю «Гибель розы» и какие-то мгновения «Кармен». Это был такой восхитительный спектакль. Я был ему свидетель. Это одно из самых, может быть, таких выразительных мгновений в моей жизни. Так что это вот запечатлено, и это в этой книге. Но кроме Майи мы собрали еще целый ряд историй о таких знаменитых женщинах XX века. Они действительно другие и некоторые с нею были связаны как, например, Элизабет Тейлор, которая была ее и поклонницей, и зрительницей. Есть их фотографии вместе. И Марлен Дитрих, и Симона Синьоре, которая была на ее «Бахчисарайском фонтане» в свое время и так далее, и так далее. То есть мы собрали некую коллекцию вот этих женских портретов. Они были напечатаны в свое время в журнале «Сноб», в декабре прошлого года. Плюс есть проза. Ну, в общем, вот получилась такая книга «Майя и другие».