Непрошедшее время

Очень ценим те музеи, где очень хранят и помнят эту память. Вот Омский музей сделал этот «Наш Эрмитаж». Потом Владивосток и Хабаровск тоже сделали совместную выставку тоже вещей, которые пришли из Эрмитажа. Я помню, там много лет в Ростове мы были, там тоже сделали к нашему приезду, была эрмитажная выставка. Там тоже показывали вещи из Эрмитажа. В общем, это такой важный сюжет связи, хотя этого не надо было делать, но раз сделалось, то надо из этого извлекать максимальную пользу для межмузейных связей. Вот, кстати, в Свердловске, в Екатеринбурге есть картины Эрмитажа, они были переданы после войны в знак благодарности, потому что Эрмитаж в Свердловске в Ипатьевском доме пережидал войну. Я говорил, что мы глобальный музей и у нас глобальный подход к музейному делу. Но глобальный музей — это значит, что за пределами Петербурга мы должны функционировать разнообразно и делать выставки, и читать лекции, и создавать свои по-простому выставочные залы, по-большому, выставочные центры. И мы такие центры создаем. Они называются спутники. Они могут быть в разных местах, в разных концах мира. Они могут быть существовать, как спутник, очень долго, определенное количество времени, могут перемешаться с орбиты на орбиту. Это часть политики Эрмитажа. Мы начали это вместе немножко с музеем Гуггенхайма, все остальные последовали за нами, вот это Лувр в Абу-Даби, это уже по нашим стопам, мы создали «Эрмитаж-Гуггенхайм» в Лас-Вегасе. Он там проработал, сколько мы договаривались, и потом он свою функцию выполнил, мы просветили Лас-Вегас. Потом у нас был «Эрмитаж-Лондон». Это тоже 7 лет. Там стало сложнее, ухудшились политические отношения, и собирание денег было сложно. У нас принцип такой, все эти центры эрмитажные финансируется тем, где центр находится, не Эрмитажем. У нас нет таких денег и централизованно эти вещи должны пробуждать инициативу внутри, в том числе и инициативу властей на то, чтобы найти на это деньги. И вот у нас есть центр в Выборге. У нас есть блестящий центр в Казани. И мы запланировали сейчас, возможно, делать будет центр в Омске, будет центр в Екатеринбурге, будет центр во Владивостоке. Это очень тяжелая штучная работа. Нельзя просто расписаться и давай повезли что-то, нужно не просто найти здание. Нужно создать специальные выставочные помещения и пространства, которые годятся для такого музея, как Эрмитаж, которое аналогично тому, что ты можешь получить в Амстердаме, где наш самый главный на сегодняшней день спутник большой. Это большое здание с множеством всяких разных программ и выставками. И мы делаем такое и в Барселоне. И есть у нас центр и в Италии. И вот Омск, Владивосток, Екатеринбург. Значит, нужны помещения. Сейчас найдены. И есть архитектурные проекты, вот они обсуждались последнее время, в Омске уже, по-моему, объявлен тендер на строительство. А потом следующий этап — нужно разработать программу, нужно сделать так, чтобы этот период пока, строиться, было какое-то состояние присутствия Эрмитажа. Вот мы обсуждали, к нам приезжали на днях коллеги из Екатеринбурга, что будет в промежутке. Конференция, в Омске будет мастер-класс реставраторов, будет вечер, посвященный блокаде, на который соберутся омские блокадники. Там есть общество уже друзей омского музея, туда в Омск поедет с программой Александр Николаевич Сокуров, согласился показать там свой супер новый фильм, частично выступит там. Вот это важно, чтоб эта жизнь была. И Эрмитаж — это не просто вещи, не просто картины, это целый образ жизни, который мы и хотим внести и показать. И часть этого образа жизни, в частности когда мы приезжаем в город, нужно чтобы это приняли, чтобы там была правильная ниша, потому что не в каждом городе нужно создавать музей такой, как с именем Эрмитаж, потому что есть свои музеи, которым тоже нужно, чтоб давали деньги, которые должны сами существовать и которые существуют как часть этого общества. Ни в коем случае нельзя чему-то здесь помешать. И надо сказать, что когда мы создавали Эрмитаж в Амстердаме, то два года мы с директором эрмитажного Амстердама, мы встречались с музейщиками. Мы проводили пресс-конференции. Мы объясняли и рассказывали, как это будет хорошо для всех. И тогда я пообещал не привозить им Рембрандтов, потому что у них Рембрандтов не то, что много, но есть Рембрандты, как бы их монополия. И действительно, когда мы открыли Эрмитаж в Амстердаме, в газете было платное объявление, приветствие «Эрмитажу-Амстердам» с открытием Рикс музей, музей Штедлик и городской исторический музей. Нигде в мире такого невозможно, чтобы коллеги музейщики… Мы все друзья, мы все одна семья, но это ж много всяких бывает сложностей в отношениях, чтобы вот так вот поздравили появившийся новый музей-конкурент. Я у всех спрашивал в Париже, в Лондоне, в Нью-Йорке: «Могло?» Говорят: «Нет, ну, один кто-нибудь, но так нет». Так вот мы очень тщательно работаем над тем, как это работает с музеями. Значит, он будет примыкать к одному из существующих музеев во всех этих местах. Вот в Омске это будет с картинной галереей Омска, но, так сказать, отдельное лицо юридическое, ну, по омским законам будет жить. И уже вот сейчас, через эти подготовительные программы, мы будем готовить то, что мы будем делать вместе. Это все время должны быть такие совместные мероприятия, которые одновременно это будет Эрмитаж, это вот как я сказал, эрмитажный образ жизни, но он будет создан так, чтобы это соответствовало всем потребностям жителей Омска и омских музеев, чтобы это нигде не навредило, это на самом деле очень трудно сделать.