Непрошеные советы Веры Вонг

Пока он не встретил Аурелию. Он влюбился в нее с первого взгляда. Разве могло случиться иначе? Он еще не встречал никого, подобного ей.

У Джулии словно земля уходит из-под ног. Какого черта? Что за…

Прошлое захлестывает ее с головой. Как близки они были с Оливером, как долго он был ее лучшим другом. Как часто она ловила на себе его взгляд, и у нее возникало это странное чувство в животе. Как ей не пришло в голову, что Оливер испытывал к ней чувства? Оглядываясь назад, Джулия понимает, насколько это было очевидно.

Она вспоминает, как Оливер прервал общение с ней, когда у нее завязались отношения с Маршаллом. Это потому, что он злился на нее? За то, что она не ответила на его чувства? Джулию охватывает злоба. Каким образом ей следовало понять, что Оливер влюблен в нее? Он ни разу не показал этого, не сделал ни единого шага. Со временем Джулия стала воспринимать его почти как брата, и теперь, когда выясняется, что Оливер все эти годы питал к ней чувства, ей трудно называть это как-то иначе, чем предательством. Вот так просто оставаться другом, без попыток объясниться, в то время как их дружба держалась на его желании залезть к ней в трусы, а стоило Маршаллу опередить его, как он сдался.

Маршалл, конечно же, знал. Он постоянно отпускал эти язвительные замечания насчет Оливера, что он прислуживает ей, словно лакей. Джулия воспринимала все это как братские шутки. Боже, какой она была глупой. К тому времени, когда она поняла, что Маршалл вовсе не так безобиден, стало уже поздно. Джулия уже была сломлена, ее внутренний компас сбился и не мог указать, что правильно, а что нет. В итоге все решал Маршалл. Кто глуп, кто никчемен и кто стоил их времени.

Джулия пролистывает несколько страниц, в ужасе пробегая взглядом строки.

Как он ее любит, любит все, что с ней связано…

Но, конечно, Дэвид проклят. Дэвид – худшая версия, и она замечает лишь Рэндалла…

Если они гуляют с Аурелией, и Рэндалл, оглядываясь через плечо, ловит на себе взгляд Дэвида, то усмехается и украдкой машет ему. Аурелия никогда не замечала, как Рэндалл обхватывал ее талию, словно хотел напомнить Дэвиду, что теперь она принадлежит ему, Рэндаллу. Как и все прочее…

К горлу подступает тошнота. Оливер написал о ней в такой манере, что Джулия чувствует себя чем-то маленьким и жалким, каким-то бездушным предметом. Неужели он так и смотрел на нее все это время? И почему он вернулся теперь, после смерти Маршалла? Неужели он увидел в этом шанс связать с ней свою жизнь? И какое место в этой бредовой фантазии занимает Эмма? Джулия читает дальше.

Он сидит в темноте и просматривает их фотографии. Идеальная семья. Так больно смотреть на них. Ведь они с Рэндаллом близнецы, и ребенок Рэндалла и Аурелии выглядит так же, как мог бы выглядеть ребенок Дэвида. Эта улыбка, при которой один уголок рта приподнимается выше другого, и брови так же…

О боже. Значит, он еще представлял, будто Эмма его дочь. Господи, какой ужас. Джулия не знает, что делать. Хочет прекратить чтение, но не может. Пальцы продолжают перелистывать страницы, и, только наткнувшись на этот фрагмент, Джулия понимает, что ищет.

– Какой же ты жалкий.

«Жалкий». Это слово преследовало его всю жизнь. Он молча смотрит на Рэндалла и ничего не делает, а когда Рэндалл начинает смеяться, решение приходит само. Дэид хочет покончить с Рэндаллом. Он еще не знает как, но способ найдется.