Нерожденный

В Белом доме (где с нетерпением ожидали завершения Манхэттенского проекта) и в Уайтхолле уже прикидывали конфигурацию послевоенного мира и плели тесный ошейник для русского медведя – Russian Bear разошелся не на шутку и деловито подгребал под себя добрую половину Европы. Заокеанские кондитеры уже вострили ножик, изогнутый в форме значка доллара, примеряясь, как ловчее резать мировой пирог (строго по принципу «Я себя не обделил?»), и уже не принимали в расчёт ещё трепыхавшегося желтого дракона. Япония истекала кровью, и не было никаких сомнений в том, что кончина азиатского монстра уже не за горами. Чудес не бывает: превосходно смазанная и до последнего винтика рассчитанная военная машина Соединённых Штатов с хрустом перемалывала плоть самурайского ящера, превращая её в сырьё для могущественных американских корпораций, ясно видевших цель, к которой США шли столько лет. Эта цель именовалась «Власть над миром», и на пути к ней ещё оставались кое-какие преграды (Советский Союз, и та же Англия), но менее всего такой преградой считалось почти побеждённая империя Ямато со всей её самурайской доблестью.

И тут вдруг издыхающий дракон поднял голову и плюнул – нет, не потоком пламени: азиатский ящер выдохнул антипламя, леденящий холод, в котором бессильно погас живой огонь, клокотавший в моторах американских истребителей и бомбардировщиков. Это было не только неожиданно, но и необъяснимо – «этого не может быть, потому что не может быть никогда», – но полторы тысячи самолётов, рухнувших в море, стали весомым аргументом даже для самых отъявленных скептиков. И, как водится, маятник качнулся в другую сторону: «проклятье духов синто» (или «самурайскую магию», или «шёпот японских дьяволов») – неофициальных названий у «филиппинского феномена» хватало – тут же возвели в статус «абсолютного оружия», от которого нет ни защиты, ни спасения. Этому в немалой степени способствовала растерянность учёных, не находивших случившемуся внятного объяснения: «яйцеголовые» были потрясены не меньше, чем пилоты «хеллдайверов» и «авенджеров», у которых ни с того ни с сего умерли двигатели – у всех сразу и вдруг.

Однако шок прошёл, и довольно быстро: в ХХ веке, пожинавшем обильные плоды научно-технического прогресса, здравый смысл оставлял ирреальному не слишком много места. Версия заклинаний даосов или буддийских монахов серьёзному рассмотрению не подлежала, и перед учёными умами (благо в Америке, спасибо Гитлеру, их со всего света собралось немало) была поставлена чёткая и конкретная задача: разобраться, что за пакость такую придумали самураи, как она, эта пакость, работает, и главное – как с ней бороться. И сделать это надлежало в кратчайшие сроки – американские политики и военные требовали немедленной отдачи от «интелей», рисующих мудрёные формулы и смешивающих в колбах реактивы: за что им, в конец концов, платят доллары из федерального бюджета?

«Яйцеголовые», подгоняемые жёсткой дланью генерала Лесли Гровса, рьяно взялись за дело, однако очень скоро выяснилось, что заданная им задачка, мягко говоря, непростая. Версия модулированного электромагнитного излучения рассыпалась: если гипотезу о некоей «резонансной частоте» ещё можно было принять за отправную точку, то отказы двигателей торпед не лезли ни в какие рамки – что это за электромагнитное излучение, для которого слой воды в несколько метров не является преградой, и которое в этой самой воде свободно распространяется? А «Z-лучи» «миязак», судя по обстоятельствам «филиппинской бойни», делали это легко и просто. И вставал очень важный практический вопрос: чем экранировать это «дьявольское поле»? А оно, несомненно, чем-то экранировалось – в противном случае эмиттеры японских кораблей залили бы излучением всё вокруг и заглушили бы собственные дизель-генераторы, питающие энергией эти таинственные установки (никто не знал, как они выглядят, и на что похожи – на прожектор, на радарную антенну или на пресловутую электромагнитную пушку). Американцы дорого дали бы за возможность изучить «миязаку» живьём, в железе, но об этом оставалось только мечтать (хотят соответствующие приказы, разумеется, были отданы всем родам войск, сражавшихся на Тихоокеанском театре военных действий). Вопросов было больше, чем ответов (точнее, ответов пока что не было вообще), и учёным, уже понимавшим, что за бездна распахнулась перед ними, становилось не по себе при мысли «А что если учёный самурай подберёт код, как выразился Эйнштейн, к реакциям окисления, непрерывно идущим в человеческом организме, и

погасит их точно так же, как он погасил горение в цилиндрах авиационных двигателей?». Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: всех людей, оказавшихся в сфере воздействия такого вида излучения, ждёт мучительная смерть. И если самураи, стоящие на грани военного поражения, получат в руки такое

оружие…