Нерожденный

Первую скрипку в предстоящем сражении должны были играть линкоры – исход боя решал главный калибр (точно так же, как когда-то, при Цусиме и Ютланде). Муза истории Клио оказалась девушкой с юмором – с ироничной улыбкой она повернула дело так, что гигантские стальные монстры, оттеснённые, казалось бы, на второй план стаями палубных самолётов, вернулись на историческую сцену (причём в главной роли). И преимущество тут – двукратное – было на стороне US Navy: бортовые залпы американских линейных кораблей – сто тонн железа и взрывчатки в залпе – по всем законам математики и физики должны были быстро и необратимо превратить весь японский флот в обломки. Хвалёные «миязаки», как и любые творения рук человеческих, не являются объектами неуничтожимыми – пара-тройка удачных попаданий, и от «самурайской магии» не останется и следа, а потом самолёты Марка Митчера, терпеливо ждущие своего часа на палубах авианосцев во втором эшелоне флота вторжения, довершат дело. Исторический парадокс: до начала Второй Мировой войны считалось, что авианосная авиация предварительными ударами ослабит вражеские линкоры и подготовит сокрушительный успех дредноутов, «королей морей», а теперь всё перевернулось с ног на голову – эскадрильям палубных бомбардировщиков и торпедоносцев отводилась роль стервятников, прилетевших выклёвывать глаза мертвецам.

Эскадра американских линейных кораблей типа «Айова»

Императорский японский флот вызов принял и тоже направился к Филиппинам. Это и радовало адмирала Хэлси, и в то же время настораживало: на что надеются самураи, и что они задумали на этот раз? Военные аналитики предположили, что японцы рассчитывают на ошеломляющий удар с воздуха – в апреле этот удар по отступавшим американским кораблям не состоялся из-за элементарной нехватки у азиатов боевых самолётов, однако за прошедшие месяцы кое-что могло измениться: японская промышленность продолжала работать (хоть и со скрипом), и в японских вооружённых силах оставались ещё люди, умеющие управлять не только велосипедом. И поэтому большую часть сформированных с нуля авиагрупп двадцати четырёх авианосцев 58-го оперативного соединения составляли истребители – флотских «корсаров» и «хеллкэтов» насчитывалось около тысячи. По мнению физиков, «миязаки» с источниками энергии слишком тяжелы и громоздки – их не запихнёшь ни в «джуди», ни в «бетти», – следовательно, воздушный бой над американскими кораблями будет обычным, и закончится он примерно так же, как «большая охота на куропаток» в декабре 1944. А после этого… Сомнений в исходе боя надводных кораблей не возникало: 15 линкоров, 44 крейсера (16 тяжёлых и 28 лёгких) и 90 эсминцев союзников – это явно больше, чем 6 линкоров, 12 тяжёлых и 12 лёгких крейсеров и 32 эсминца японцев. «Ямато» и «Мусаси», как показывает практика, серьёзные боевые машины, но четыре «айовы» с ними справятся. Арифметика – наука точная.

Воздушная разведка боем (которую правильнее было назвать «разведкой смертями») установила, что «дьявольская зона» начинается примерно в шести-семи милях от японских кораблей, и Хэлси собирался вести артиллерийский бой на предельной дистанции, используя радары – в этой области превосходство американской техники было несомненным. Лусон (и все Филиппины) необходимо было взять – нефтяная пуповина будет перерезана, после чего окончательный крах империи Ямато станет только вопросом времени (причём не слишком продолжительного), и никакие «миязаки» самураям уже не помогут. А если ещё русские ударят с тыла и смешают с дерьмом отборные японские дивизии в Маньчжурии, премьеру Тодзио и самому микадо останется только сделать себе харакири – их песенка будет спета.

…Флоты вошли в боевое соприкосновение утром 17 июля: в 06.42 экраны локаторов на кораблях 5-го флота украсились множеством разномастных отметок. Стволы башенных орудий зашевелились, задираясь к прозрачному безмятежному небу, и в 06.45 выплюнули несколько десятков крупнокалиберных снарядов. Океан содрогнулся, а Хэлси, стоявший на верхнем мостике «Висконсина», удовлетворённо крякнул – приятно, чёрт побери, ощущать себя повелителем такой мощи. «Мы взяли их за яйца! – произнёс «Буффало Билл» с блеском в глазах. – Приготовим яичницу с беконом!».

Минута, потребовавшаяся снарядам для того, чтобы долететь до горизонта, казалась бесконечной. Артиллерийские офицеры на всех кораблях затаили дыхание, ожидая падения залпа, чтобы ввести поправки и (если цель будет накрыта) перейти на поражение. Но…

Ни один радар не зафиксировал ни одного характерного всплеска, не видно их было и в оптике. То есть небольшие фонтаны – примерно такие, какие образуются при падении в воду камня весом в тонну, – разглядеть было можно, но высоченных белопенных гейзеров, рождённых взрывами, не было: ни одного. Снаряды не разрывались – они падали в море мёртвыми слитками металла, падали бессильно и безвредно, и даже шальное попадание не причинило бы японским линкорам хоть сколько-нибудь ощутимый ущерб.