Несчастливый брак

Ему бы следовало подготовиться к такому повороту событий, но он был уверен, что навсегда расстался с Шоной Маккензи. Ему и в голову не могло прийти, что она последует за ним в Англию, и теперь не знал, что делать. Стоял с вытянутым лицом и смотрел на нее широко раскрытыми глазами, в которых светилось недоверие. В голове проносились сотни вопросов, его обуревали разнообразные эмоции. Наконец он подошел к ней и встал рядом.

Все взоры обратились на него. Люди будто ожидали, что он рассмеется, но ему было не до смеха. Тщательно подбирая слова, он произнес:

— Шона! Я надеялся иметь удовольствие снова тебя увидеть, но никак не ожидал встретить здесь.

— Разумеется, нет. А вот я не удивлена твоим присутствием здесь, — высокомерно и холодно произнесла она, делая едва заметное ударение на слове «твоим» и протягивая ему карточку. — Я остановилась по этому адресу. Надеюсь, ты не станешь тянуть с визитом, не так ли, Зак? Ты только что стоил мне пятьсот гиней.

На мгновение ее сияющие глаза затмили собой море лиц, в каждом застыло удивленно-выжидающее выражение. С высоко поднятой головой Шона развернулась и зашагала прочь с террасы в тот самый момент, как первый залп фейерверка взорвался гигантским снопом розовых и белых искр, разлетевшихся по ночному небу и мягко опавших в сад и на террасу, соперничая с блеском драгоценностей присутствующих дам. С пылающей головой и холодными как лед руками Шона удалялась, шурша шлейфом платья и не обращая внимания на царящее позади безумие. Она уйдет и станет ждать неизбежного продолжения, гнева Зака. Однако сейчас для нее ничего не имело значения.

— Шона! Подожди! — услышала она голос за спиной.

Она продолжала как ни в чем не бывало спускаться по величественной лестнице. Зак нагнал ее лишь у подножия и заставил остановиться. Она смотрела на него с выражением полного равнодушия. Он уже снял маску, и было ясно, что он вне себя от ярости.

Жестко схватив Шону за руку, он затолкал ее в первую попавшуюся пустую комнату и с силой захлопнул дверь. Ей показалось, что стены вокруг них сжимаются в кольцо. Зак был таким высоким, будто вырос со времени последней встречи.

— Сними эту треклятую штуку с лица. Я хочу видеть, с кем говорю.

Она спокойно повиновалась.

Зак впился глазами в ее лицо. Она и прежде была хорошенькой, но тогда это была безыскусная красота. Лондон изменил ее. Шона относилась к редкому типу женщин, которым шли роскошная одежда и бриллианты, и теперь она стала не просто хорошенькой, а восхитительной.

— Значит, это в самом деле ты. Великий боже, Шона, в какую игру ты играешь?

Минуту она смотрела на мужчину, оказавшего громадное влияние на ее жизнь. В день их свадьбы она радостно поклялась любить, уважать и почитать его. Сейчас впервые находилась с ним наедине со времени ужасающей первой брачной ночи. Тогда ее холодно и расчетливо принесли в жертву двое бессердечных и беспринципных мужчин, собственный брат и Зак.

— Ни в какую игру я не играю, Зак. Ты меня даже не узнал.

— Не сразу. Когда я поднял твой веер, а потом смотрел, как ты удаляешься, у меня появилось смутное ощущение, что мы знакомы, хотя я и не мог понять, кого ты мне напоминаешь. Лишь когда ты выступила против меня и леди Доннингтон, я догадался, кто ты такая.

Скупо улыбаясь, Шона отступила от него на шаг.

— Увы, мне не удалось произвести на тебя впечатление. Неужели ты забыл чарующие обстоятельства, сопутствующие нашей женитьбе? Мне ли напоминать, что, произнося клятву любить и лелеять жену и не смотреть на других, ты планировал бросить меня? Тебе достало смелости разрушить мою жизнь, представив все очередным веселым приключением из тех, что вы, мужчины, обсуждаете за бокалом бренди. Какой глупой ты, должно быть, меня считал! Я и вправду такой была, раз поверила тебе.

— Церемония была фальшивой, Шона, и тебе об этом отлично известно. Как мне еще было покинуть остров? У нас все равно ничего бы не получилось.

— Это не оправдывает твоего вопиющего поведения.

— Ты права. Видишь ли, когда твой брат взял мое судно под охрану, я, как мне кажется, немного повредился умом. В голове засела лишь одна мысль: освободить корабль и выбраться с острова. Я чувствовал, будто меня засасывает вязкое болото. Единственным выходом было притвориться, что я на тебе женился.

— Ты пошел бы на что угодно для осуществления своей цели?

— Тогда — да, на все что угодно. Мной руководил порыв, который был сильнее меня. Возможно, тот же самый порыв заставил бы меня впоследствии отправиться на поиски тебя.

— Ха-ха! Думаешь, я в это поверю?

Зак пожал плечами:

— Как тебе будет угодно. Я раскаялся в том, что вообще высадился на этот треклятый остров. — Отвернувшись от нее, он подошел к окну и стал смотреть в ночь. — Зачем ты сюда явилась? Я думал, ты останешься на Санта-Марии.

— Скорее, надеялся, на это, — с жаром ответила Шона, — был бы рад увидеть меня рабыней, гнущей спину на жирного рабовладельца.

— Не говори глупостей. Зачем ты здесь?