Несчастный случай

Положим, собаку украл не он. Но зачем, кто объяснит, зачем все это вранье про свидетеля? На что он пытается ее спровоцировать?

Аня едва слышно попрощалась с охранником и покинула его палату.

— Я могу поговорить с врачом Губина? — спросила она у пробегавшей мимо сестры.

— С Бутенко? Бутенко сейчас на операции.

— А когда он освободится?

— А вы загляните вон в тот кабинет. Может, операция уже и закончилась.

Аня поразилась отсутствию логики в словах сестры и постучала в указанную дверь.

— Входите! — услышала она высокий молодой женский голос.

Аня толкнула дверь и увидела женщину лет сорока — сорока пяти, сидящую с ногами на подоконнике. В пальцах, обтянутых хирургическими перчатками, женщина зажала дымящуюся сигарету. Дым она выдувала в открытую форточку.

— Здравствуйте. А когда освободится врач Бутенко?

— Бутенко Ариадна Матвеевна, слушаю вас, — женщине с сигаретой доставляло явное удовольствие произносить свое имя целиком.

— Я хотела поговорить с вами о Губине Анатолии Георгиевиче. Он лежит в…

— Прекрасно знаю, где он лежит. Сама его туда укладывала. Он у нас коллекционный экземпляр.

— Что-что?

— Скажите, вы его близкий друг? Я знаю, что он не женат.

Странно, но за последние пятнадцать минут Ане дважды задали один и тот же вопрос.

— Не очень близкий, но достаточно, чтобы меня беспокоило его состояние.

— Интересуетесь, что с его головой. Еще бы… — Ариадна Матвеевна словно хвасталась своими собственными достижениями.

— Мне сказали, что у него проблемы с кровоснабжением головного мозга.

— Один тромб точно есть и множество точечных кровоизлияний.

— И что это означает?

— А то, что он уже месяц как должен принимать посетителей на кладбище, а не в больнице. С такой головой не живут, инсульт, в лучшем случае инфаркт — и смерть.

— Но ведь он жив?

— Знаете, я читала все эти книжки Стивена Кинга о людях, у которых в черепной коробке вообще ничего нет, кроме мозговой жидкости, или наоборот — у которых две головы или по глазу на каждом пальце. Но фантазия писателя — это одно, а реальная медицинская практика — другое. Вы понимаете это?

Этот вопрос Аня тоже уже однажды слышала.

— Понимаю.

— Так вот, его череп на просвет выглядит как плод фантазии мистера Стивена Кинга — старый, засохший сыр, изъеденный червями.

— Что с ним будет дальше. Он умрет?

Женщина уверенно кивнула:

— Как дважды два.

— Когда?

— Вчера.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Как бы объяснить вам попроще…

Врач выбросила окурок в окно и соскочила с подоконника. Ариадна Матвеевна являла собой тип классического врача-циника из черных анекдотов. Одновременно она была отличным хирургом с мелодичным женственным голосом и следами пепла на запятнанном чужой кровью халате.

— Можно вырезать ему тромб, просто отрезать кусочек, вынуть его и зашить. И вернуть вам его в виде жизнерадостного овоща. Если вы, конечно, достаточно близкий друг, чтобы возиться с ним потом. Но даже возиться все равно долго не придется. Инсульт.

Ариадна Матвеевна достала новую сигарету из мягкой пачки.

— Еще один вопрос. При его болезни люди страдают забывчивостью, не так ли?

— Это самое удивительное — мы тестируем его вдоль и поперек. Нарушение кровоснабжения — это хотя бы частичная амнезия. Он, конечно, может позабыть, в какой карман сунул свою зажигалку, — Ариадна Матвеевна пошарила по карманам, отыскала зажигалку, — как любой из нас. Но не более.

Зажигалка щелкнула, выбросив огонек. И за десять секунд сожгла высыпавшуюся сигарету.

Вместе с этой пустой сигаретой истлела Анина последняя надежда — на провалы в памяти у Анатолия Георгиевича, чуда отделения нейрохирургии.

Врач выругалась и достала из пачки новую сигарету.

Аня поблагодарила и вышла.

— Вы заходите, — пропел ей вслед высокий молодой голос. — Если он проживет здесь еще месяц — я съем свою зажигалку. А если он проживет месяц, то может прожить и до ста лет. Тогда меня не удивят даже маленькие зеленые человечки на летающих тарелках.

Аня поехала домой, мечтая по дороге, как заберется, словно маленькая девочка, под одеяло с головой и больше никогда не вылезет в этот жуткий, непонятный мир. А еще лучше — спрячется под кровать.

Но она понимала, что, если понадобится, — астарол найдет ее и под кроватью. Взломает дверь, вытащит ее тело и вопьется в горло.

«Голландия!» — вдруг вспомнила Аня. И эта идея так захватила ее, что она, едва ли не впервые в жизни, проехала перекресток на красный.

Вслед ей понеслись визг тормозов и пронзительные сигналы клаксонов. А если бы Аня не была так увлечена спасительной идеей бегства на время в Голландию, она услышала бы и нецензурную брань.

Пусть теперь розовощекий помощник Сева попробует влезть с ней в самолет до Амстердама по одному билету. Или пышноусый «безумный профессор». Или кожаная куртка. Кем бы они все друг другу не доводились — чтобы получить визу, требуется время.

Здравствуй, Голландия, страна ветряных мельниц, тюльпанов и легализованных легких наркотиков. Страна Аниного убежища.

Глава 11