Несерьезные дети

— Нам конфеты дают. И «ключики», и леденчики, и такие, обшоколаденные. Ты лучше так приходи…

Вадим согласно кивнул, протянул Семенову руку:

— Я приду, честно. — И шагнул к забору. — Пока, а то в школу опоздаю.

— Пока! — кивнул Семенов и опять попросил: — Ты приходи…

Весь этот день — и на уроках, и на переменах, и потом, на тренировке, Вадим вспоминал Семенова — как он рассказывал о птицах, спрашивал, что такое кеды, — и в душе шевелилось какое-то странное чувство: то ли радости, то ли грусти… То ли просто хотелось сделать что-нибудь хорошее.

После тренировки его разыскала пионервожатая:

— Ты, конечно, забыл о модели! — строго сказала она.

— Нет, Римпетровна, помню, завтра принесу, — привычной скороговоркой ответил Вадим.

Конечно, он забыл. Он ее и не закончил еще, модель эту. Начал строить давно, да терпения не хватило. Он уже сто раз обещал вожатой принести, но, пообещав, сразу забывал. А тут вдруг решил почему-то: «Там же на один вечер работы, доделаю сегодня, пусть радуется…»

— Не подведи… — попросила вожатая. — Выставка уже через три дня… А ты…

Вечером Вадим долго возился в своем углу с маленьким самолетиком. Сидя за своим старым столом, закапанным клеем и лаком, в нескольких местах прожженным, он снова вспомнил о Семенове…

— Мам, а в детдоме хорошо жить?

— Не бойся, я тебя в детдом не отдам, — не поднимая головы от книги, пошутила мама.

— Я не боюсь, но ты скажи, хорошо там?

— Ну как хорошо?.. — пожала плечами мама. — Обеспечены дети всем, да и воспитатели там, наверное, хорошие. А все-таки… Семья, родные — этого никто не заменит. Ни приласкать, ни пожалеть некому… А что это ты о детдоме заговорил?

— Так… Один там знакомый…

Мама снова стала читать, но сказала:

— А ты бы приводил этого знакомого к нам в гости. Их же отпускают иногда. Все ему веселее будет.

Вадим промолчал, а про себя подумал, что и правда, это было бы хорошо — позвать Семенова в гости, показать ему свои инструменты, модель эту. Он бы обрадовался самолетику… Только уже не успеть — завтра Вадим отнесет самолет в школу… Или нет — надо до школы забежать к Семенову!

Ночью Вадиму снились Семенов и Климов, которого Вадим никогда в жизни не видел. Вадим катал их на своем самолете по синему-синему небу, и они смеялись и просили еще.

Утром Вадим поспешно сделал уроки, собрал портфель и, прижимая самолетик к груди, выскочил из дома.

Увидев его — в школьной форме, с портфелем, — соседка и одноклассница Наташка испугалась:

— Ты уже идешь в школу? А я думала — только двенадцать…

— Не боись! — засмеялся Вадим. — Рано еще. Просто мне зайти кое-куда надо.

Наташка восторженно рассматривала самолетик:

— Ой, Вадька, а он летает?

— Летает.

— Ой, Ваденька, запусти, а? — жалобно заныла Наташка.

Но Вадиму было некогда.

— Не могу, — ответил он. — Меня Семенов ждет. — И помчался на улицу.

Оказалось, что спешил он напрасно: Семенова в саду не было.

Долго Вадим сидел на заборе и посвистывал, как скворец. И почему он решил, что, когда он придет сюда, Семенов будет стоять, как вчера, у куста и ждать его? Может, у него дела. Он же не знает, что Вадим пришел сегодня так рано… Но все равно Вадиму стало обидно.

Следя глазами за серебристым самолетиком в небе, Вадим прижимал к груди свой и ругал Наташку: задержала его во дворе, а может, как раз в это время Семенов ждал его здесь! Ждал, ждал и не дождался, ушел… След самолетика стал пушистым, кудрявым, потом и вовсе растаял в синеве. Он уже долго сидел тут, наверное, пора уже в школу. Вадим снова посмотрел в детдомовский сад — никого. И вдруг в кустах зашумело, затрещало, будто шел медведь, и на поляну выкатился толстый маленький мальчишка в синем, как у Семенова, костюме и в такой же серой шапочке.

Но это был совсем не Семенов. Наверное, впервые в жизни Вадим понял, что такое разочарование. А толстячок там, внизу, улыбался во весь рот.

— Иди сюда, — позвал он Вадима.

Вадим молча смотрел на него, а он не унимался:

— Иди, мне Семенов про тебя рассказал, что ты придешь. Он тебя вчера весь вечер ждал. Ой, какой у тебя самолет!..

— А где Семенов? — угрюмо спросил Вадим с забора. Он уже догадался, что это Климов.

— Так он заболел, — объяснил Климов, все так же улыбаясь. — Простудился вчера. Он мне сегодня по секрету про тебя рассказал, чтобы я к тебе сходил и сказал, что он болеет… Я не верил, что ты придешь, а ты пришел.

Вадим спрыгнул на землю.

— Слушай, он очень заболел?

Климов перестал улыбаться, мотнул головой:

— У него температура, он горячий весь, меня еле к нему пустили. А мне Вера Петровна говорит: «Ты, Климов, поговори с ним, а то он рвется куда-то в сад бежать…»

Где-то за забором зазвенел звонок, Вадим опаздывал в школу.

— Слушай, отнеси ему, а? — Вадим протянул Климову свой самолет.

Тот неуверенно взял его — маленькое, блестящее чудо и недоверчиво взглянул на Вадима: не разыгрывает ли его этот большой мальчик?

— Отнеси, Климов! — умоляюще заговорил Вадим. — Отдашь, да? Ему веселее будет…