Несерьезные заметки о Вьетнаме

Мы сидели в каком-то утловатом суденышке, дощатый пол которого подозрительно оседал при каждом шаге, и любовались умиротворяющими пейзажами. Мимо нас сновали ярко-красные кораблики, увенчанные драконьими мордами. Неторопливо проплывали под роскошными мостами плоские лодчонки-туфельки – гребцы управляли ими одним-единственным веслом. Вальяжно скользили по воде похожие на мыльницу круглые плоты, груженные зеленью; стоящие в центре сооружения люди в треугольных шляпах вели их с помощью длинного шеста вдоль берега. Казалось, еще секунда – и хрупкое равновесие этих смешных лодочек будет нарушено, а все их содержимое во главе с гребцом окажется в реке. Но нет: они с невозмутимостью продолжали свое завораживающее скольжение по водной глади, спокойно перемещаясь от берега к берегу.

Нас привезли в необычную школу, что была расположена на вершине небольшого холма: там обучались подростки и юноши, решившие связать свою жизнь с буддизмом. Разумеется, бесповоротное решение стать буддийскими монахами они принимали не сразу, а спустя несколько лет обучения. Тех парней, кто уже определился с выбором жизненного пути, можно было вычислить по оригинальной прическе: у них была бритая голова, но спереди ее украшал длинный чуб – он стильно спадал на лоб или же зачесывался за ухо.

Ученики были одеты в коричневые и серые костюмы: длинные, ниже колен, рубахи и подвернутые штаны (обуви на ногах у них не было вовсе). Одежда эта как нельзя лучше сочеталась по цвету с выкрашенными в светло-серые тона помещениями, где ребята занимались учебой и вели свой нехитрый быт.

Мы прибыли в школу как раз в то время, когда они старательно выписывали кисточками иероглифы в ранее использованных тетрадях – поверх текстов, когда-то написанных шариковой ручкой. Ученики не обращали на нас внимания (наверно, привыкли к бесконечным визитам иностранцев), но некоторые охотно позировали перед объективами фотоаппаратов – они были максимально расслаблены и дружелюбны.

По просьбе нашего Николая, что своими размерами втрое превосходил миниатюрных вьетнамцев, учитель буддийских отроков иероглифами начертал ему на футболке слова «Большой Белый Человек». В благодарность за труд он получил от счастливого Коли махонькую матрешку в подарок.

Однажды мы посетили деревенскую усадьбу – ее хозяин организовал маленький бизнес: за умеренную плату показывал залетным туристам свой дом и «поместье», сопровождая экскурсию кратким рассказом о местной жизни.

Жилище его, как и большинство других деревянных домов вьетнамской деревни, сохраняло типичные черты традиционной архитектуры, направленной на минимальное проникновение внутрь прямых лучей солнца и максимальное удержание прохлады. Здешние строители должны учитывать еще одну климатическую особенность: в Хуэ и его окрестностях летом иногда случаются совершенно неожиданные наводнения, когда вода за несколько минут может подняться на несколько метров, легко затопив крестьянский дом. Чтобы уберечь свою жизнь от подобных «выкрутасов» природы, вьетнамцы спят буквально под потолком, на втором уровне, куда ведет узенькая деревянная лестница. Это почти плоский, огороженный по краям ярус, где расстелены циновки или тощие матрасы со спартанским набором постельного белья – простой вьетнамский народ по сей день весьма неприхотлив в быту.

Жизненное пространство в деревне используют максимально эффективно: перед одним домом находится ни много ни мало целый семейный склеп – возвышенная площадка с бетонными саркофагами, под крышками которых, надо полагать, покоятся усопшие члены этого клана. Тут же между гробами разбросаны дрова и груды сухостоя, развешена постиранная одежда, – словом, вовсю кипит жизнь.

Потом мы побывали еще в одной удивительной деревеньке, где находится музей предметов традиционного вьетнамского быта. Им заведует махонькая энергичная старушка – она же и проводит экскурсии.

Когда она поприветствовала нас радушной улыбкой, я решил, что во рту у нее нет ни единого зуба. Однако через минуту понял, что зубов у бабульки предостаточно, только все они… великолепного черного цвета, да еще с неподражаемым перламутровым отливом. Позже я узнал, что черные клыки у вьетнамских женщин постбальзаковского возраста – это особый шик. Они покрывают эмаль черным лаком и после этого, загадочные и неприступные, появляются в изысканном обществе. По правде говоря, мода на черные зубы прошла уже много десятков лет назад, но в этой деревушке жители, кажется, вообще забыли о течении времени и живут так, как это, наверно, было в начале прошлого века.