Нескучная жизнь подполковника Чапаева

— Это что за ёб… Да ну, на х… Вы, что охе… Да я вас всех вы… как пи… Суки! — вырывалось откуда-то из глубины души оскорблённого ментовского организма.

Анатолий, воспользовавшись моментом, вскочил, запер свою конторку изнутри и, ещё не прожевав, срывающимся от обиды голосом закричал:

— Нет, а что не так-то? Что не так, ёб…? Заводится с полуоборота! Подвеску всю перебрали, едет, как царская карета, ёб… Блок-фара новая! Кондиционер починили, печка работает! Ты озверел, Чапаев?

— Цвет! Сука! Почему красный? Сука! — старался ясней изъясняться я. — Почему он красный, как жопа у макаки?

В «тенёчке», сияя, как породистый помидор на прилавке у азербайджанца, стоял мой… теперь уже не «барсик». Теперь это точно «попугай»! За что, боже?

— Васильич, мы ж как лучше хотели! На нём же уже не краска была. Знаешь, на что твой «паджеро» был похож? На кучу снятого старого асфальта! А теперь! Красота! — не переставал любоваться своей работой Анатолий.

— Признавайся, твоя идея, гад? — начиная остывать, спросил я, пытаясь взломать дверь в конторку.

— Если честно, то нет. Шарль Петрович придумал, ёб… У него кум в пожарной части на такой же должности кормится. Вот он у него и выменял. Мы пожарнику канистру масла французского, а они нам финской автомобильной краски. «Садолюн» называется. Они ж пожарники, Чапаев, у них всё, б…, красное. Привыкнешь, ёб…! Это ж сколько плюсов. Загибай пальцы! Видно хрен знает откуда! На дороге все место уступают, ёб… Возможность попасть в аварию на дороге приближается к «нулю»!

— Я тебе сейчас загну, кажется! Я тебе сейчас такое… — но уже как-то без злобы ответил я, осторожно приближаясь к «попугаю».

Красный, сука, аж глаза режет! Правда, блестит, как будто лаком облили. Сел в салон, вставил ключ зажигания… Действительно, завёлся с «полутыка». Посмотрел в зеркало заднего вида. Не дымит, даже на холодную. Ну, поехали… ровненько, не трясёт. А печка… печка! Да на ней можно яичницу жарить! Ну, Анатолий! На следующей неделе зарплата, надо бы простимулировать мужиков. Не просто так свой хлеб с кефиром едят. Да и Шарль… А то, что красная, так Женьке точно понравится. «Садолюн», говоришь? Надо будет запомнить, ёб…!

* * *

Блекис и Дроздов уже сидели в кабинете у оперов и негромко обсуждали полученную информацию.

— Ну что, кавалерия? Задача простая. Найти, взять за жопу и, не привлекая лишнего внимания, притащить сюда, — произнёс очень мудрую речь я, по-отечески глядя на коллег.

— Андрей Васильевич, а можно без этих ваших… жоп? — немного смутившись, спросила Галина.

— Можно, Блекис. Но тогда это будет уже совсем другая задача. Поэтому без жоп-с никак-с не возможно-с. Итак! Что мы имеем в сухом остатке? Белый автобус маршрута номер двести сорок шесть. Марку потерпевшая не помнит, но помнит шилдик с надписью «Транзит». А «Транзиты» у нас кто?

— «Транзиты» у нас «форды», — весело ответил Иван.

— Есть такое. Дальше. Водитель белого «форда» «Транзит» — лицо, так сказать, кавказской национальности. Потерпевшая так обрисовала эту преступную личность. Большой, широкий, крупное лицо, толстый нос, небрит, брюнет. Одет предположительно во всё чёрное. Тут делаем сносочку на ночь и неосвещённый салон. Но то, что на насильнике была чёрная кожаная куртка, это сто процентов. Кстати, она об неё свой маникюр обломала.

— А ещё что-нибудь по автобусу, — оторвавшись от своего блокнота, поинтересовалась дознаватель Блекис.

— Есть кое-что. На приборной панели две или три иконки странные. Лица святых вытянутые какие-то и дядьки все не седовласые старцы, а жгучие брюнеты. И надписи вокруг иконок не на русском языке, но и не на латинице. И ещё… в салоне не горела ни одна потолочная лампочка освещения. Только на выходе и над водителем было светло. Это тоже хорошая зацепка.

— А что там про мандарины? — напомнил Дроздов.

— Ну, да. Только не знаю, чем это вам поможет. От рук бандита пахло цитрусовыми. Видно незадолго чистил и жрал. Родину вспоминал, сволочь.

— Ясно. Товарищ подполковник, а как вы думаете, почему потерпевшей не удалось разбить окно в маршрутке? Я видела набойки на её каблуках. Бронзовые, по-моему. Такими можно… — начала развивать тему Блекис.

— Вопрос хороший. Вот на месте и выясните. Дроздов, предупреждаю! Действовать очень осторожно, вопросы задавать деликатно и не привлекая внимания. Начните опрос с механиков, обслуживающих автобусы этого маршрута. Они их как свои пять пальцев знают. Где какая лампочка не горит, где какая иконка висит. Ну и про непробиваемые стёкла спросите. Время пошло. Первый доклад через три часа. Пепелац в вашем распоряжении, — сказал я и бросил Дроздову ключи от минивэна.

— Кстати, а вы знаете, что означает слово «пепелац»? — решила поумничать дознаватель, но, не услышав ответов, сказала сама: — В переводе с грузинского пепела — это бабочка.

* * *

Мои сыщики позвонили раньше оговоренного времени. На правах старшего отчитался Дроздов:

— Шеф, мы с марки и цвета автобуса сразу начали искать. На маршруте двадцать шесть белых «Транзитов» работает. Четыре машины в ремонте, все дольше двух дней. Будем ловить оставшиеся двадцать две.