Несостоявшийся император. Александр Михайлович

Замечу, что Зинаиду Николаевну, смотревшую сквозь пальцы на «нетрадиционные» похождения сына, крайне возмущало поведение Александра Михайловича и особенно его любовь к танго. В письме от 14 июля 1913 г. наряду с наставлениями сыну в марьяжной игре Зинаида резко высказывается о будущем свате: «Я думаю, что можем быть завтра, 3-го, ты как-нибудь встретишь Бабушку, а может быть, и нет, что также возможно! Вызвать тебя она не может, так как это было бы равносильно объявлению, но встретить, как будто случайно, было бы более чем естественно, и меля удивляет, что она не пожелала тебя видеть! Значит, у неё на душе всё ещё эта мысль не улеглась, и она надеется, что, авось, переменится и будут новые впечатления. Это мне очень не нравится по отношению к тебе, и я советую об этом серьёзно подумать. Мне тоже не нравятся товарищеские отношения с отцом. Это ни к чему. Он очень хитёр и очень изменился к худшему за последние годы, так что я опять повторяю, будь осторожен и не выдавай зря, не доверяй ему чересчур! Всё это очень грустно, но что же делать, приходится говорить печальную правду, когда её видишь, а его я знаю насквозь и поперёк! Ужин с танцами мне тоже не нравится! Во-первых, это эксплуатация твоего кармана, во-вторых, эти поганые танцы меня возмущают! (танго)... Говорят, что порядочные женщины в Лондоне не допускают этого безобразия у себя! Здесь, в Kurhaus, запрещено танцевать неприличные танцы полицией! Это какая-то болезнь, и я нахожу, что надо быть ненормальным, чтобы пускаться в пляс, как это делают “родители”! Великий князь Георгий Михайлович очень остроумно говорит, что новые танцы ни что иное, как “хлыстовские радения”! Это, говорят, чёрт знает что! Мне обидно думать, что Ирину также привлекают туда, и нахожу, что пора отрезвиться. Жизнь не для того нам дана, чтобы превращать её в какую-то вакханалию! Не ужасайся моим возмущением».

В свою очередь Сандро и Ксения осуждали поведение Феликса и не были уверены в правильности выбора Ирины.

Конец лета 1913 г. семья Александра Михайловича провела в Ай-Тодоре. Вскоре туда примчался из Парижа через Петербург и Юсупов. В Ай-Тодоре Феликса принимали почти на правах жениха. Тем не менее 26 сентября после посещения нового Ливадийского дворца Ксения Александровна записала в своём дневнике: «Обедали с Ириной в Ливадии еn famille [по-семейному (фр.)]. Аликс всё так же, но она обедала с нами, вид усталый. Много болтали. Сандро всё рассказывал про Америку. Говорила с Аликс про Феликса — всё спрашивает, уверены ли мы в нём — чего я, к сожалению, не могу сказать».

Но Феликс и Ирина были непреклонны и всё время «выигрывали по очкам». В итоге через пять дней в дневнике Ксении появляется следующая запись: «Зинаида Юсупова и Феликс пили чай. Потом много говорили с ней втроём — выяснили наконец все обстоятельства, решили ничего не объявлять до зимы, когда все будем вместе и при Мама».

4 октября Ксения писала: «В 4

часа поехали в Кореиз к Юсуповым. Они ждали у старого дома под церковью. Смотрели его и любовались видом с балкона... Решили их завтра благословить, чтобы, по крайней мере, между нами было всё ясно и кончено!»

Нетрудно представить, с какой тревогой педали следующего дня Феликс и Ирина. Ведь до официальной помолвки ещё оставалась вероятность отказа. Но все волнения оказались напрасны. 5 октября 1913 г. после пятичасового чая семья Юсуповых прибыла в Ай-Тодор. Позже великая княгиня вспоминала: «Мы благословили детей. Благослови их Господь, и да пошлёт Он им счастья. Было очень эмоционально — мы все целовались и прослезились».

Довольно странную позицию в этом вопросе заняла императорская чета. С одной стороны, Николай и Александра несколько раз высказывались в пользу брака Ирины и Феликса. Но 8 октября 1913 г. во время чаепития в Ливадийском дворце, когда речь зашла об Ирине, императрица заявила Ксении Александровне: «Я слышала, что помолвка будет объявлена на днях. Но я бы ни за что не отдала свою дочь за него».

Такое двойственное отношение к браку легко объяснить. С одной стороны, Александра Фёдоровна крайне враждебно относилась к жизнелюбивым и красивым мужчинам, особенно когда они высказывали независимые мнения. Она давно ненавидела и Сандро, и Феликса. Причём, в отношении Сандро у неё был и личный мотив, о котором мы поговорим позже. Но, с другой стороны, дом Романовых в 1900-1914 гг. потрясали чуть ли не ежемесячные скандалы, учиняемые великими князьями и их метрессами.

Феликс Юсупов в качестве независимого мультимиллионера мог выкинуть любое «коленце», и царская чета попыталась взять его под контроль, присвоив ему важный придворный чин, например, камергера, или дав чин поручика кавалергардского полка. Но Феликс благоразумно увильнул от обоих предложений. Теперь единственным способом образумить Феликса без большого скандала оставалась женитьба.