Неспящая [=Кикимора]

— Полную, — усмехнулась она. — И разностороннюю. Что тарки на выкуп дал Райда, хозяин этой земли. Скажешь, что это не так?.. Что ты здесь, потому что упросила Никиту Корышева отправить тебя сюда на поиски. Это ведь правда? Ну и про цену, уплаченную за тарки, я тоже рассказала. А что? Пусть Серов знает, во что он обошёлся всем заинтересованным сторонам. Не вижу причины его щадить.

Я только вздохнула. Ну что ж, по крайней мере, хоть что-то действительно стало ясным.

— Ты даже не спросишь, зачем я пришла? — окликнула меня Алиша, когда поняла, что мои бессвязные раздумья слишком затянулись.

— И зачем?

— Райда велел отправить тебя домой, и чтобы на тебя ни одна пылинка не села, — проговорила она через силу. — Будь готова. Завтра утром, как рассветёт, я приду и отведу тебя в башню и отправлю в Питер.

— А Максима?

— О нём Райда ничего не сказал. Если Райда даст лишний тарк, отправлю и твоего парня, — ответила она, повернулась и ушла.

Макс вышел, обмотанный полотенцем, поднял свою куртку и рубашку и забрал их обратно в ванную.

— Что ты собираешься делать с ними?

— Я нашёл стиральную машину, — сообщил он. — Надеюсь, что она запустится.

Через пару минут он вышел всё с тем же полотенцем на бёдрах и закрыл двери ванной.

— Всё получилось, — улыбнулся он. — А я пока так похожу. Не возражаешь?

Я покачала головой. Макс внимательно вгляделся в меня.

— Что с тобой, Ладушка?

— Максим, ты ведь знаешь, что случилось.

— Я же тебе так и сказал, что знаю, — спокойно подтвердил он.

— Тогда как же… с безмерной благодарностью?

— А вот так, — Макс медленно и тяжело вздохнул и, отвернувшись, стал расстилать постель. — Сначала я должен сделать всё, чтобы ты вернулась домой. Сейчас это главное, а не то, что я чувствую к Райде. А потом… я убью его, Ладка. И, если повезёт, убью медленно.

Сказано это было уверено и спокойно. Так спокойно, что я поверила: действительно убьёт.

— Макс, ты меня ненавидишь?

Он обернулся, удивлённый:

— Я тебя люблю, вообще-то. И думал, ты в курсе. Какая ещё ненависть?

— Одно другому не мешает.

— Мне бы помешало.

— Ты просто пока не понял…

Макс сурово сдвинул брови:

— Я прекрасно понимаю, что я чувствую, а что нет.

Он всё смотрел на меня, и суровый взгляд сменился такой скорбной тревогой, что я испугалась, до какой же степени хреново я, видимо, выгляжу.

— Малыш, не надо, не думай об этом, я тебя умоляю.

— Я бы рада не думать. Вообще больше никогда не думать. Ни о чём!

Макс бросил возиться с постелью и подошёл ко мне.

— Послушай меня, — сказал он, собираясь с мыслями. — Этот самодовольный говнюк вряд ли понимает, что сделал. Но получит он от меня сполна, как только я до него доберусь…

— Дело не в нём, Максим! Я думаю о том, что теперь из-за этого будет с нами.

Макс привлёк меня к себе:

— Нам теперь будет больно. Но мы ведь потерпим, пока не пройдёт, правда?

— Думаешь, пройдёт? Говорят, другие пары, с которыми такое происходит, обычно скоро расстаются.

— Другие вообще расстаются, даже если с ними ничего такого не происходит. Мы — не другие пары! — отрезал он.

— Макс, ты идеалист… И зануда, будто бы тебе не тридцать, а сто тридцать! С тобой невозможно разговаривать!

— Ну и не разговаривай, — обронил он тихо. — Просто обними меня, и всё. Как обычно.

Я крепко-крепко обхватила его, Макс даже какой-то жалобный звук издал.

— Прости, Максюша! — я осторожно погладила страшный синяк на его боку. — Больно сделала?

— Так, немного, — поморщился он. — Да ты не переживай из-за этого.

— Как не переживать? Эти уроды лесные тебя и убить могли!

— Могли, но не убили же, — отмахнулся Макс. — С ними так каждый раз: драться один на один они не умеют, зато бить скопом научились…

— Максим!

— Что? — удивился он.

— Ты понял, что ты сейчас сказал?

— А что я сказал? — осторожно уточнил Макс и потёр переносицу. Он всегда так делал, когда слишком волновался.

— Ты сказал: «с ними так каждый раз», ну и дальше… Ты что, бывал здесь раньше?!

Максим отошёл от меня на шаг, нервно взъерошил себе волосы на макушке.

— Лада, банды отморозков — они везде банды отморозков. Будто бы я дома мало их видел…

— Макс, ты только не вздумай лгать, ты не умеешь! Ты уже бывал здесь?

Он тяжело перевёл дыхание и развёл руками:

— Да, бывал.

— Ма-а-акс… — простонала я в отчаянии.

Теперь всё будет не просто по-другому. Теперь на многое, а то и на всё, в чём я раньше была уверена, придётся смотреть иначе.

— Да, я здесь бывал, — повторил Макс. — Более того… — он, наконец, поднял на меня взгляд. — Я здесь родился.

Тут должна была последовать эффектная пауза. И занавес. И у меня даже возникло ощущение, что занавес в самом деле был, тяжёлый, душный. Он не просто повис, он сорвался и накрыл с головой, и из-под него так просто не выбраться.

У нас с Максом как-то так повелось, что мы друг другу верим. Никогда не ищем доказательств тому, что услышали друг от друга. Сказано — значит, так и есть.

Раз сказал Максим, что родился в месте, где магию возвели в ранг технологии, значит, это правда.