Нестор

А он, хитрюга, порог взял – и переступил.

3

В Берлине, в гостях у строгой фройляйн Ингрид, Соль, узнав об арестах, пыталась представить, каково это – попасть в тюрьму. Из книжек знала и в кино видела, но книжки одно, реальность – иное совсем.

…Камера в подвале, по железной лестнице спускаться пришлось. Дверь тоже железная, в белой краске, стены в зеленой, болотного колеру. Решеток же и вовсе нет, потому что нет окон. Вытяжка под потолком, кран при раковине, ведро с крышкой в углу – и нары. А еще столик с кружкой и чайником, и табурет, привинченный к полу.

Надзиратели – женщины, у главной, которая «grazhdanka starshij nadziratel», кулаки с ее, семиклассницы, голову. Но – вежливая, даже по-немецки так-сяк изъясняется. Сказала, что днем на нарах prebyvat разрешено, а вот прогулок пока не будет, даже по коридору ходить нельзя. Главное же не шуметь и не нарушать.

Соль не шумела и не нарушала. Надзирательница, но уже другая, принесла обед, оказавшийся неожиданно вкусным. К чаю полагалась конфета с медведями на обертке, правда, всего одна.

Ни книг, ни газет. Может, будут завтра, если начальство разрешит.

Комбинезон и лётные ботинки забрали еще на аэродроме, вручив взамен платье не по размеру, туфли и жуткого вида пальто, на котором не хватало двух пуговиц. Пообещали сводить в душ и выдать чистое ispodnee, но тоже завтра.

Соль прошлась по камере, присела на табурет. Существовать можно? Вполне! А если правительственную награду принесут, так и вовсе – праздник жизни. Везет ей на подземелья, то «Хранилище», то «Фокус», а теперь «vnutrennyaya tyurma». Пора уже и привыкнуть.

На нары? Почему бы и нет, во всех книжках узники prebyvayut именно на нарах. Соль поудобнее устроилась на жестком матрасе, посетовав на отсутствие подушки, убедилась, что одеяло в длину едва доходит ей до пояса, смирилась и…

И довелось вставать.

Загремел ключ в замке, отворилась тяжелая дверь.

– Solanzh Kersi? Na vyhod bez veshej!

* * *

На этот раз немецкий у собеседника без малейшего акцента, чистый берлинский диалект. И сам на немца похож, подтянутый, белокурый, синеглазый. Годами за сорок, но выглядит моложе, если на морщины у губ не смотреть. Одет в штатское. Очень приличный костюм, а галстук так вообще словно с журнальной обложки. И не скажешь, что чекист.

– Присаживайтесь, Соль. Я – Вячеслав Григорьевич. Товарищ Рихтер беседовал именно со мной, причем как раз в этом кабинете.

Она поглядела на табурет, тоже к полу привинченный.

– Это для чего, товарищ Вячеслав Григорьевич? Чтобы арестованные мебелью не швырялись?

Тот покачал головой:

– Обиделись? Раз – и в камеру? А что было делать, Соль? Вас надо спрятать, причем как можно надежнее. Вы – sekretonositel, есть такое страшное слово. Завтра подыщем что-нибудь поприличнее.

Соль задумалась. Итак, завтра у нее по плану душ, ispodnee, книги, если начальство разрешит…

– К имени-отчеству «товарищ» добавлять не надо, хотя, мне кажется, вы и так это знаете. Садитесь!

На этот раз она подчинилась. Руки на колени, подбородок вверх, как и велит этикет.

Вячеслав Григорьевич улыбнулся:

– Первый вопрос из чистого любопытства. Вы действительно графиня?

Соль обреченно вздохнула. Diktatura proletariata, как она есть. Кухарки управляют государством, графини обживают камеры.

Собеседник, кажется, понял.

– Вопрос снимается. Догадываюсь, что графиня – только titre de courtoisie. Просто я знаком с графом де Керси. У него не дочка, а сын, великовозрастный балбес, игрок и гуляка. Неужели самозванцы? Или вашему руководству документы по случаю перепали?

Она посмотрела чекисту прямо в глаза.

– Я – Соланж де Керси. Я могу скрывать свое имя, но никогда от него не отрекусь. Даже если меня потащат на ваше sobranie!

– Ну-ну! – Вячеслав Григорьевич предостерегающе поднял руку. – До такого, уверяю, не дойдет. Разведчиков-нелегалов не тащат на собрание, их судьба решается совершенно иначе…

Подался вперед, стер улыбку с лица.

– Вы беседовали лично с товарищем Рихтером?

На какой-то миг она растерялась.

– Но… Было темно. Камрад Рихтер или камрад Лонжа, он курит, сигареты называются… «Ramses», вспомнила!

И прикусила язык. Про «зеленый листок» и меч Виттельсбахов говорить здесь нельзя.

– Курит, – чуть подумав, согласился чекист. – Как вы догадываетесь, запрос ему уже отправлен. Но я склонен вам поверить, Соль, по крайней мере, в данном вопросе. Итак… Про события в Берлине еще поговорим, а теперь…

Ударил взглядом.

– Второе и третье! Что вам велели передать?

Соль не испугалась. Поздно! Раньше надо было пугать.

* * *

– Второе… Харальд Пейпер, начальник штаба Германского сопротивления, сумел узнать, что Рейх ни в коем случае не станет оказывать военную помощь Польше. Таково решение фюрера. Все, что вы услышите: заявления, речи, дипломатические ноты – лишь слова. Как только Красная армия подойдет к Варшаве, Гитлер предложит вам поделить Польшу по линии Вислы.

– Соль… Соль, вы понимаете, что сейчас сказали?