Несуществующий бог

- Пока никто никого, - к его разочарованию, Фольш стоял впереди, на пригорке. - Вообще, зачем нам обманывать друг друга? Есть ведь у нас и общие интересы...

- Нет!

- Будут.

- Никогда!

- Ты заставляешь меня думать об Олафе-сотнике, как об очень ограниченном человеке, - скривил полные губы Фольш.

Олаф подобрал шар и снова пошел вперед, к горам, а бог, не приближаясь, полетел перед ним. Теперь это не было существо из плои, опять видение, только видение. Сотника бесило такое положение, но сделать он ничего не мог.

- Неужели тебе не хочется все узнать, понять? Например, выяснить, кто сделал этот шар.

- Это я как раз и собираюсь сделать.

- Нет, ты собираешься найти способ уничтожить шары, а прежде всего - тех, кто может их создавать. Это все, что тебе нужно, каратель... За что ты так ненавидишь своих сородичей? Они всего лишь борются за интересы своего вида.

- Пока люди живут с пауками, им ничто не угрожает. Двуногих защищает Договор.

- А что, если однажды смертоносцам вздумается его нарушить? Кто тогда защитит людей? Ты принес из-за гор ядовитые стрелы - но в степи-то восьмилапым удалось заставить людей отказаться от этого оружия. По сути, люди стали беззащитны... Вот что такое этот Договор.

- Восьмилапые не нарушают своих обещаний. Никогда.

- Вот как? - Фольш полетел теперь чуть сбоку, немного приблизившись к собеседнику. - Я ведь читаю твои мысли, сотник. Смертоносец Повелитель Чивья легко пошел на нарушение договора, чтобы победить своих врагов. Он разрешил людям смочить стрелы ядом. Разве не так?

- Людям не стало от этого хуже! Ты пытаешься запутать меня! - Олаф даже махнул рукой, будто отгоняя муху. - Если есть яд, значит люди уже не беззащитны.

- Но Договор-то нарушен! И не ты ли первый понял, что нарушение одной статьи ставит под вопрос все остальные?! - Фольш еще приблизился. У него были ярко-голубые, будто даже светящиеся глаза. - Смертоносцы без вас не могут победить стрекоз. Именно люди владеют луком и стрелами, "летающими жалами". Вы сильнее всех, даже теперь, в полудиком состоянии. Отчего тогда вами правят пауки? Отчего пожирают на ваших глазах осмелившихся восстать соплеменников?

- Восьмилапые согласно Договору употребляют в пищу лишь мертвых и преступников, - Олаф постарался успокоиться. Нельзя позволить Фольшу зашвырнуть в душу даже тень сомнения, он и так уже забрал себе много власти над сотником. - Повелитель Чивья, нарушая Договор, думал о своих подданных. Не только о смертоносцах, но и о людях.

- А зачем паукам люди? Вот скажи, что сделают с людьми стрекозы, если завоюют весь мир? Если уничтожат своих врагов - пауков, жуков-огневиков и еще парочку мелких видов? Неужели продолжат кормить? Ты в это не веришь!

- Да, - вынужден был согласиться Олаф. - Я думаю, проклятые летучки расправятся со своими слугами, как только они перестанут быть нужны. Но со смертоносцами другая история: их города постоянно воюют друг в другом. Если у какого-то города не будет людей, или двуногие окажутся рабами, то этот город обречен. Смертоносец с лучником на спине всегда сильнее одного смертоносца, это так просто. Война между городами вечна, пауки не могут иначе. Значит, людям ничто не угрожает. Мы сотни лет жили в мире!

- И убивали друг друга в войнах, развязанных безмозглыми раскоряками, - уточнил Фольш и тут же немного отлетел - сотник выхватил меч. - Что, обиделся за приятелей? Но раскоряки - самое подходящее название для них. Пауки смешны и неуклюжи. О, да, они быстры и могучи! Только вот отвратительны на вид. Нет насекомых отвратительнее пауков.

- Ты говоришь, как полоумный! - сморщился Олаф, вытирая оружие. - Ты и есть полоумный. Полоумный лжебог.

Полоумными называли в городах время от времени рождающихся людей с врожденной ненавистью к восьмилапым. Ненависть проистекала от безотчетного страха. Жить в городе такие дети не могли, и Малые Повелители, короли, обычно приказывали безболезненно умертвить их. Если же матерям удавалось спрятать и вырастить такого урода, то рано или поздно он выдавал себя. Олаф и сам однажды увидел, как в истерическом припадке забился один нормальный с виду мастеровой - его просто тронул лапой паук-стражник у входа в город. Смертоносцы чувствовали таких... Мастерового съели в тот же день, не особенно мучая.

- Разве полоумные виноваты в своей беде?

- А разве виноваты рождающиеся недоноски? Они тоже умирают. Полоумных убивают для их же блага.

- Убить для их же блага - неплохо, - бог расхохотался. - С тобой иногда очень весло, сотник. Ладно, тебе пауки дороже людей. Ты готов воевать всю жизнь, отправляясь рубиться с себе подобными по их приказу, готов однажды получить стрелу и на этом закончить свое бессмысленное, насекомоподобное существование. Но подумай обо всем своем виде - ведь восьмилапые раскоряки не стесняются этого делать. Люди не пауки, они могут жить в мире друг с другом. Представь: вся степь могла бы подчиниться одному королю, а с недовольными легко справились бы два-три сотника-карателя вроде тебя.