Читаем Неудобные люди полностью

Не сразу, но Аня свыклась. С Димой, с тем, какой он, с тем, какая она с ним. Замазывала трещинки, наносила внутренний макияж – а уж в макияже Аня толк знала. Базовый уход – безвыходно необходимое, как если бы завели собаку и за ней нужно было каждый день убирать.

К слову, о собаке. Завели. Нужно каждый день убирать. Благо, в уголке участка, в небольшой специально построенной курьеножной избушке у них живет смотритель, по совместительству разнорабочий, по совместительству охранник, по совместительству всё, что попросят. Не обладающий высокими запросами и, кажется, даже видом на жительство, этот таджик в том числе убирал собачье дерьмо и хотя бы этим в глазах Ани оправдывал получаемые копейки.

Малик – вроде бы вообще-то неглупый мужик, насколько Аня смогла понять из нескольких коротких разговоров, просто без образования и хорошего русского – не жаловался на работу. Хотя что бы ему дало образование: много лет он приезжал со странных свежих звенящих апрелей по странные смердящие опостылевшие октябри на заработки в Россию (строил, копал, убирал, возил), а вместе с ним приезжали школьные учителя, инженеры, архитекторы, не пригодившиеся дома, и образование их не спасало. Традиционно большую часть денег отправляли на родину, семье, Малик – тоже, у него там были только пожилые родственники, своей семьей обзавестись не успел. Потому и в России ему было легче, чем остальным. В один из таких приездов, когда ему было уже под тридцать, хотя выглядел он старше – старила смуглая загрубевшая кожа, похожая на шкурку для шлифовки досок, – остался в России. Сначала жил у знакомых в деревне, потом через их каких-то неведомых многочисленных друзей попал к Спиридоновым, где и осел в небольшом домике на краю большого участка, который берёг, как лесник бережет лес. Деньги по-прежнему отсылал пожилым родственникам, а сам довольствовался скромным убранством комнатушки с парой окон и небольшим туалетом.

К Диме он относился просто – как к любому другому ребенку, как к любому другому человеку. Не разделял. И в голову не приходило. Иногда Дима захаживал к нему – Малик не пускал к себе, стеснялся, быстро выбирался за порог и захлопывал дверь. И они могли гулять по участку вместе с Элли, Малику это было только в радость, поскольку во время таких простых, бесхитростных, как жизнь, прогулок он подчищал длинные дорожки, запутанные, как кишки выпотрошенной скотины, подбирал забытые рабочими секаторы, поправлял каркасы, поддерживающие цветы и кусты в саду, вылавливал листья из декоративного пруда. Бывало, Дима что-то спрашивал, тоже что-то простое, про увиденную розу, про вот только что пролетевшего шмеля, про длинные тучи, странно согнутые, как вьющийся виноград, – и Малик отвечал. Отвечал, что это розы Анны и их лучше не трогать, что это шмель и его тоже лучше не трогать, хотя вряд ли и получится. Что нет, тучи нельзя потрогать, но не потому, что нельзя, а потому что не получится тоже, какие странные тучи, но вряд ли будет дождь. И дождя не было. Отвечал не заумно – заумно он не умел, – но и не разжевывая. В голову не приходило. Не разделял.

Да, пока что дождя не было.

А иногда – даже чаще – они просто молчали. И видели, что это хорошо.

Аня сначала смотрела на их общение (редкое, но всё ж) странно, потом привыкла. Вроде обычный парень, не насильник, не алкаш – пусть. Пусть.

Домашнее животное посоветовал завести врач, когда Диме исполнилось пять. До того было опасно, а в этом возрасте, сказали, в самый раз. Эмоциональная привязка, потенциальное развитие игрой, сенсорное восприятие от поглаживаний (тут Аня не стала задавать вопросов), социализация и прочее, и прочее. Думали насчет кошки – не хотелось много возни. Но оказалось, что у Юли аллергия. Нет, извините, значит, собака.

Щенка ротвейлера назвали Элли. Дима назвал. Его не спрашивали вообще-то, просто показали щенка, а он сказал: Элли (накануне бабушка ему читала упрощенный вариант сказки, разъясняя разные моменты). Угадал: это была девочка. Ане собака сначала нравилась – милый, смешной щенок, забавные гладкие лапки, незлые гиацинтовые глаза, свисающие ушки. Потом симпатия прошла, собака росла, да Аня просто никогда особо животных не любила. Так, есть и есть. Нормально, если нет. Позже отправили на дрессировку, и заниматься этим опять пришлось Ане: по вечерам возила сына и собаку в школу. Сына – для антуража, ну и не дома же его оставлять, пока она там с этой. Элли дрессировке особо не поддавалась: на руку кинолога, обернутую в слоистый, как осиное гнездо, чехол, не бросалась, лаять отказывалась. Дружелюбно смотрела на всех, вздергивала точечки-брови. Даня тогда сказал: Ну и ладно, зачем? Она же не будет нам кокаин искать, а за палкой и так бегает. Аня махнула рукой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айза
Айза

Опаленный солнцем негостеприимный остров Лансароте был домом для многих поколений отчаянных моряков из семьи Пердомо, пока на свет не появилась Айза, наделенная даром укрощать животных, призывать рыб, усмирять боль и утешать умерших. Ее таинственная сила стала для жителей острова благословением, а поразительная красота — проклятием.Спасая честь Айзы, ее брат убивает сына самого влиятельного человека на острове. Ослепленный горем отец жаждет крови, и семья Пердомо спасается бегством. Им предстоит пересечь океан и обрести новую родину в Венесуэле, в бескрайних степях-льянос.Однако Айзу по-прежнему преследует злой рок, из-за нее вновь гибнут люди, и семья вновь вынуждена бежать.«Айза» — очередная книга цикла «Океан», непредсказуемого и завораживающего, как сама морская стихия. История семьи Пердомо, рассказанная одним из самых популярных в мире испаноязычных авторов, уже покорила сердца миллионов. Теперь омытый штормами мир Альберто Васкеса-Фигероа открывается и для российского читателя.

Альберто Васкес-Фигероа

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза