Неудобные люди

Настя пыталась успокоить нервы, по которым дикция Кристининой класснухи резала, будто тупым заржавелым ножом. Настя смотрела на ее губы и прикидывала, какие упражнения ей можно назначить. И, грешным делом, представляла, как Клара Леонидовна давится винной пробкой, – и становилось чуть легче. И как с такой речью, с таким дефектом пустили преподавать английский?! Может, поэтому-то Крис его и не могла выучить столько лет?

Клара Леонидовна в негодовании рассказывала о поведении Настиной дочери, тыкала в шершавую газетную бумагу классного журнала, показывая неудовлетворительные оценки. Понимаете, она совсем-совсем не хочет учиться, не хочет идти на контакт, с ней невозможно спокойно поговорить. Вы видели, в чем она ходит, это же совершеннейшее безобразие.

Начав с того, что Кристина – девочка особенная, классная дошла до того, что с девочкой нужно серьезно разговаривать, вправлять мозги, иначе вырастет непонятно кто, сейчас тот самый возраст, когда всё решается. Настя смотрела на брызжущую изо рта Клары Леонидовны слюну и подумала, что напротив нее сидит не человек, а отъевшаяся плюющаяся кобра. В целом было похоже.

Насколько Настя знала, у Клары Леонидовны детей нет. И мужчины. Только блузки и пробивающиеся старческие усы. Так что вот уж кого Настя слушать не собиралась, так это ее.

– Я понимаю всё, Клара Леонидовна. Непростое поведение, возраст. Но давайте мы поспокойнее решим, обговорим это. Вы видите, что ей сложно. Она пытается понять себя. Может, пока не получается, но это пройдет. Никого же не убила, не украла ничего.

– Пока фто!

– Клара Леонидовна! Я бы вас попросила.

– Пф! Да я тут вам… Да я вам помофь хофю, а вы. Фнаете, у наф ффё-таки прилифная фкола, тут не мофет быть вфякого бефпредела.

– Я вас поняла. Да. Хорошо, я с ней поговорю.

Но даже несмотря на это Настя нагревалась и злилась не только на сидящую перед собой жабу. Она была, конечно, за дочь, но ее бесило, что из-за упрямства, из-за пубертатного, простите, нонконформизма дочери она должна сидеть здесь и выслушивать это всё. Та не удосужилась усмирить свои гормоны, а теперь попадает за это Насте – потому что Кристине-то всё равно, от нее отскакивает, рикошетит. А Настя слушать обязана, она же мать.

Отсидев положенные полчаса, сокрушенно помотав отсеченной головой, она сказала, что приложит все усилия в воспитательных вопросах, что Кристине мало не покажется, заменим ремень дубинкой, но вы тоже будьте, пожалуйста, полояльнее, и пошла к двери.

– Думаешь, твоя ее послушает? – спросил Макс у Крис, которая лежала головой на его коленях. Небольшой диванчик напротив кабинета.

– А хуй знает. Обычно она ее слова на два делит. А я бы делила на десять. Или вообще на ноль.

– На ноль делить нельзя, дурочка.

– Да пох. – Крис засмеялась и тут же замолчала. – Ненавижу, когда она мать вызывает.

– Все ненавидят.

…

– Слава богу, она у меня не ведет.

– Да уж.

Помолчали.

– Знаешь, я бы куда-нибудь сбежала.

– Прямо сейчас? Твоя маман ж там…

– Да нет, вообще… От всего этого я бы сбежала.

– И куда? – Макс смотрел на нее сверху.

Крис смотрела в потолок.

– В том и дело, что некуда.

Из кабинета Клары послышались шепелявые завывания. Крис вскочила, пока мать не вышла.

– Но если бы было куда?

– Ты сейчас про розовую страну с единорогами? – Макс, с улыбкой.

– Да нет, просто про… место, где было бы всё не так. Я бы нашла себе какого-нибудь нормального парня, не мудака. И ты бы нашел кого-нибудь… И нас бы никто не трогал, нам бы все взрослые не садились жопой на голову.

– Да уж. Долго они там еще? – Макс кивнул на дверь.

– Не знаю, – Крис подскочила к двери. – Давай послушаем.

Макс подошел вслед за ней. Из кабинета слышался приглушенный голос Клары:

– Вот недавно она подралафь с девофкой из одиннадфатого клаффа, вы предфтавляете?

Мать Крис что-то спросила. Клара ей ответила:

– Я, конефно, обефала не говорить никому… но подралафь с Юлей Фпиридоновой. Фнаете, ее родители в комитете тофе.

– Ой, ну ясно, – Крис отошла от двери. – Сейчас она по всем пунктам пройдется. А эта Спиридонова со своим братцем меня затрахали уже. Прикинь, их младший – в маминой школе! Но им почему-то можно иметь родственника в школе для отсталых, а мне нельзя.

– Думаю, дело не только в этом.

– В смысле?

– Ну, то есть тебя не любят не только из-за этого. Ты же у нас вся такая альт.

Крис замычала что-то, как дверь в кабинет Клары начала открываться.

– Подождите, Анастасия Александровна.

– Да? – Мама ученицы закрыла дверь и стояла, смотрела – смотрела.