Невеста Дьявола

Между нами воцаряется тишина, и болтающаяся нитка бежевой скатерти кажется более достойной внимания, чем взгляд на лицо Нины. Я не уверена, что жжет сильнее: ее знающий взгляд или ползущий по щекам жар. О чем она говорит? О каком сиянии?

Это правда, я чувствую себя немного легкомысленно и, возможно, пугливо. Но это никак не связано с моим мужем. Я уверена в этом на сто процентов. А может, и нет.

— И я говорю это потому, что в нем тоже было странное спокойствие, — продолжает она.

Это привлекает мое внимание, и я вскидываю голову. Алексей никогда не был спокойным в бурю. Он и был бурей. Так что Нина, наверное, преувеличивает, когда говорит, что у него было странное спокойствие.

Тем не менее, это привлекает мое внимание.

— Правда?

— Да. — Она указывает на пустые тарелки и миски передо мной. — Он попросил меня приготовить это для тебя.

Захлопнув рот, я смотрю на фарфор, испачканный кленовым сиропом, как будто не съела семь блинов и кучу черники. Тепло и жар быстро распространяются по моей душе, когда звучат слова Нины.

— Он попросил тебя приготовить для меня завтрак и уточнил, что именно? Оладьи с черникой? — Это не должно шокировать: в конце концов, он мой муж. Сладость и романтика ассоциируются с мужьями и женами.

Но только не с моим.

Когда речь идет об Алексее, все с точностью до наоборот. Там, где сладость и романтика, он тверд и холоден как лед. Такие мужчины, как Алексей, не просят домработниц приготовить для своих жен блинчики с черникой. Они бросают обручальные кольца своим невестам и ждут, что те примут невысказанные предложения.

Такие мужчины, как Алексей, — наглые, высокомерные ублюдки, которые задирают голову к облакам и ждут, что все и вся будут подчиняться их приказам. Таким мужчинам, как Алексей, абсолютно наплевать, что на завтрак у меня будет тюремная еда. Их список приоритетов начинается с них самих и заканчивается деньгами и властью. Все остальное не имеет значения. Женщины для них — символ удовольствия, не более того.

Но вчера все могло измениться.

Вчера…

От одной мысли о ней, с кроваво-красной помадой и лютой ненавистью в глазах, у меня к горлу подступает желчь. Узнать о любовнице Алексея не шокирует — нет, скорее, кровавая шлюха. Этого следовало ожидать: в его мире к ногам мужчин непременно падают стаи таких женщин.

Но эта — собственница и, похоже, пережила с ним множество незабываемых моментов. Мне это не нравится. Ни капельки не нравится.

— Если моя догадка верна, то я бы сказала, что вы оба поддались своим чувствам друг к другу.

Я отодвигаю табурет и отношу свои тарелки в раковину. Мне кажется неправильным сидеть и смотреть, как Нина убирает посуду, а я остаюсь с ней на кухне. Но она сказала, что мы с Алексеем поддались чувствам друг к другу.

Если я не отвлекусь, то скоро лопну от смеха.

Чувства, сказала она. Так вот что это такое?

— Чувства… — повторяю я вслух, ухватившись за край стойки и прижавшись к ней спиной, проверяя слово на кончике языка. Странно, как хорошо оно звучит. — Если ты решила назвать это именно так, то я бы сказала, что да. Что-то вроде этого.

Разве обещание не заниматься сексом с другой женщиной означает чувства? В последний раз, когда я проверяла, это было не так. То, что он принял решение хранить верность жене, не означает, что он признался мне в любви. И опять же, такие мужчины, как Алексей Вадимов, не признаются в любви. Я даже сомневаюсь, что они способны любить. Но я не дура, я распознаю усилия, когда вижу их. Если он решил никогда не изменять мне с другой женщиной, это говорит о многом.

Вздох Нины возвращает меня в настоящее, и я спрашиваю:

— Ты что-то сказала?

— Да. Я сказала, что под поверхностью, если хорошенько присмотреться, можно увидеть, что босс — неплохой человек.

Теперь я смеюсь в голос. Это действительно самая невероятная вещь, которую я когда-либо слышала. Алексей Вадимов — неплохой человек? Да ладно.

— Не забегай вперед, Нина. Твой босс не плохой человек. Он просто ужас. Иногда у меня от него волосы на коже дыбом встают.

Она тихонько хихикает и начинает мыть посуду. Я делаю движение, чтобы помочь ей, но она отмахивается от меня с безобидным хмурым видом.

— Нет. Нет. Я сама все сделаю.

Я оставляю ее в покое, а она, как по команде, продолжает рассказывать о скрытом мягком сердце своего босса.

— …иногда это проявляется в мелочах, которые он делает или говорит. Если ты посмотришь за эту грубую и сердитую внешность, то увидишь внутри человека, которого стоит любить. — Она складывает посуду на коврик для сушки и протирает руки бумажным полотенцем. Печаль наполняет ее глаза, когда она говорит: — Я достаточно долго была рядом, чтобы точно знать, что говорю. Я заботилась о нем до того, как умерла его мать.

Его мать? До этого момента я ничего не слышала о его матери. У меня накопилось множество вопросов, начиная с того, как узнать, какой она была. Но я не могу их задать. Нина даже не оставляет пространства для дыхания, чтобы задать любой вопрос.