Невеста для отца-одиночки

Я вижу, как на это замечание мои родители расплываются в улыбке.

— Пока ты будешь хорошо относится к Рите, — говорит мой отец, — тебе всегда здесь рады, Дикон.

— Спасибо, — говорит он, протягивая руку, чтобы снова пожать ладонь моему отцу перед нашим уходом.

Когда мы выходим на улицу, Дикон похлопывает меня по спине и говорит:

— На самом деле твои родители довольно классные.

— Ты издеваешься? — спрашиваю я. — Да они же просто хотят с моей помощью обобрать тебя до нитки.

— Обобрать меня?

— Все это ради денег, — говорю я. — Они хотят и всегда хотели, чтобы я вышла замуж по расчету. Вот почему они хотят, чтобы ты меня обрюхатил, так что, даже если мы разведемся, тебе все равно придется платить мне.

— О, — говорит Дикон. — Может, тогда нам стоит подписать брачный договор?

Он улыбается, но я не считаю это забавным.

Он стирает улыбку с лица и говорит:

— Ладно, извини, никакого брачного договора.

— Дикон, мне не нужны твои деньги.

Что же мне на самом деле от него нужно? Почему я вообще пошла на это? Какой бы фальшью это ни было, принимая во внимание, что мои родители одобрили Дикона, мне было практически жаль, что это не происходит на самом деле. Что, если все из разряда фальши начнет становится менее фальшивым, а затем — в конечном итоге — станет реальным?

От этой мысли мой желудок сжимается в узел, и я начинаю задаваться вопросом: так может это и есть та самая причина, по которой я согласилась на все это? Я бы никогда не смогла заинтересовать Дикона, или даже предположить, что он когда-либо заинтересуется мной. Я смогла настолько с ним сблизится только потому, что он пришел ко мне в отчаянии. Зная, что на самом деле он не хочет меня, я начинаю задумываться над тем, что, возможно, это я хочу его

.

Глава 9

Дикон

Дни, предшествующие свадьбе, все больше поселяют во мне ощущение реальности происходящего. Анне и Рите приходится ходить по магазинам, чтобы выбрать платье. И чем больше времени я провожу с Ритой, тем больше я начинаю видеть в ней настоящую женщину. Уверен, что до того, как ввяз аться в эту авантюру, я никогда не проводил с ней время наедине. Всякий раз, когда я общался с ней, Анна тоже была там. И если не Анна, то, по крайней мере, Элси или Стейси. Я помню один единственный раз, когда все порасходились, и мы с Ритой остались один на один.

Это было после того, как рак забрал у меня Стейси. Было лето, и я тусовался с Анной и Элси на крыльце. Мы с Анной пили пиво. Элси тогда была еще совсем крохой и не умела разговаривать. Она играла с одной из тех механических игрушек на колесиках с длинной палкой, сделанных специально для малышей, толкая ее туда-сюда.

К нам тогда в гости пришла Рита, и когда я предложил ей выпить, помню, как она сказала, что не любит пиво. Я также отчетливо помню, что уже знал, что она не любит пиво, но все равно предложил ей, чтобы в очередной раз поддеть ее и заставить почувствовать себя неловко.

Думаю, я был для нее немного засранцем.

Ни с того ни с сего Элси начала плакать — слава Богу, она больше не плакала в режиме нон-стоп — и прежде, чем я смог взять ее на руки, это сделала Анна. Я попытался заставить Анну позволить мне самому позаботиться об этом, но по какой-то причине сестра отказала мне и занесла Элси в дом.

Внезапно на крыльце я оказался наедине с Ритой. Это была одна из тех летних ночей штата Пенсильвания, когда жара уходящего дня сходит на нет и ты начинаешь чувствовать себя комфортно, особенно с холодным пивом в руке. И особенно на крыльце, наблюдая за людьми, идущими по улице по пути в бар или клуб.

Я помню, что реально хотел, чтобы Рита взяла пиво, потому что она стояла в стороне, скрестив руки на груди и явно чувствуя себя не в своей тарелке. Я жестом указал ей на белый плетеный стул и предложил присесть и расслабиться.

Она явно занервничала и колко ответила:

— Я просто подожду Анну.

— Это может занять некоторое время, — сказал я. — Почему бы не присесть? Ты уверена, что ничего не хочешь?

Вспоминая об этом, думаю, мне нравилось на публике изображать из себя мудака в отношении Риты. Но как только Анна ушла, я не хотел, чтобы она чувствовала себя неловко, потому что также чувствовал себя и я.

— У меня есть немного вина, — сказал я.

— Спасибо, не стоит, — сказала она и, наконец, села в кресло. Это помогло мне немного расслабиться.

Сделав большой глотков пива, я сказал:

— Иногда мне практически удается забыть.

— Что забыть? — спросила она.

— Что Стейси больше нет.

— О, — сказала она, кусая губы. — Это... это хорошо? Я имею в виду, я не хотела тебя допрашивать, или...

— Уймись, — сказал я. — Да, это хорошо. Я имею в виду, это не то, чтобы я хотел забыть ее или что-то в этом роде, но только в течение последних нескольких месяцев мне удавалось хотя бы на несколько минут забываться и не думать о ней. Важно двигаться дальше, даже если при этом я никогда не хочу забывать ее. Понимаешь?