Невеста палача (СИ)

Русалки разомкнули круг, отстранились, тяжело задышали. Чтобы оживить девушку, им пришлось отдать часть собственной энергии, помимо украденной, отчего теперь они испытывали слабость и дурноту. Внешний вид существ тоже переменился: осунувшиеся, изможденные, с обвислой кожей на лицах, кое-где потрескавшейся, пересохшей, с облупившейся на хвостах чешуей и потускневшими глазами, они одновременно вызывали жалость и неприязнь. Видя болезненность, беспомощность прислужниц, водяной поторопился отослать их, приказав вернуться в речные глубины и дожидаться его возвращения.

Дарина все еще продолжала надрывно кашлять, когда колдун подскочил к ней, обнял, тихо облегченно вздохнув, прижал к гулко бьющемуся сердцу. Девушка понемногу приходила в себя, отчетливее ощущала жгучую боль, с каждым вдохом вспыхивающую в горле, расплавленным железом стекающую в центр грудной клетки. Не видящим взором она блуждала по местности, пока не наткнулась на сиреневый подол, едва слышно застонала:

— Все-таки испортила платье…

Услышав шепот избранницы, Константин замер, но поняв смысл сказанного, разразился громким смехом. Она едва не потеряла жизнь, а сокрушалась из-за вымокшего, местами порванного, испачканного наряда. Что за уникальное создание?

Уняв смех, Темный Князь снова посерьезнел, нахмурился, но спросил, как можно спокойнее:

— Почему ты меня не послушала? Зачем к реке пошла? Я же говорил не сходить с места? Ты хоть понимаешь, что могло случиться, не подоспей я вовремя?

— Не знаю, — выдохнула девушка, — они так пели… Я просто не понимала… пошла…

— Как же ты меня напугала! — Константин прервал слабые попытки оправдаться. — Я думал, что потерял тебя.

— Я была мертва? — нерешительно спросила Дарина, словно боясь услышать ответ.

— Некоторое время, — мрачно ответил колдун. — Если бы ты не вернулась к жизни, мне пришлось бы последовать за твоей душой в очень страшные места, чтобы вернуть обратно.

— Такое возможно?

— Возможно. Сложно добиться невозможного, но я бы не сдался в борьбе за твою жизнь.

— Прости, — шепот раскаянья был едва слышен, — я повела себя очень глупо. Впредь буду осторожнее и помогу тебе снять заклятие, не доставляя трудностей.

— Послушай, — проговорил Темный Князь, разобрав печаль в голосе избранницы, слегка отстранил ее, заглянув в лазурные глаза, наполнившиеся грустью, — ты нужна мне не только потому, что можешь помочь, но потому что я…

Колдун запнулся, не имея сил признаться в чувствах хрупкой, беззащитной девушке, подарившей ему надежду на лучшее. Однажды он совершил ошибку, приняв за любовь страсть к женщине, и поплатившись за собственную неразумность, отчего сейчас решил пока сохранить в тайне истинную нежность к той, что в данный момент держал в объятиях.

— Потому что я дорожу тобой, — закончил он.

Леший неодобрительно покачал головой, наблюдая за развернувшейся картиной, но вмешиваться не стал. Если Князь скрывает свою любовь к девушке, значит на то есть причины.

— Как ты? Что-то болит? — Спросил Константин, меняя тему.

— Немного болит в груди, — Дарина пошевелилась, поморщилась, положила ладонь чуть выше солнечного сплетения.

— Это скоро пройдет, — колдун встал, помог избраннице подняться на ноги, — ты немного надорвалась, выкашливая воду.

Придерживая Дарину за плечи, пошатывающуюся от слабости, он медленно повел ее в сторону «нечистой силы». Увидав водяного, девушка тихо ойкнула, остановилась на месте, пораженно воззрившись на странную огромную человеко-жабу. Хозяин реки, не скрывавший свою нечеловеческую сущность, переминался с ноги на ногу, ожидая приговора Темного Князя, но тот молчал. Вместо него заговорил леший, обратившись к смутившейся юной особе:

— Не страшись, дитятко. Никто боле тебя не обидит.

— Я и не страшусь, — ложно расхрабрилась та, стараясь унять дрожь в коленях.

— Ишь ты, безбоязненная… — булькнул водяной, и тут же замолк, увидев огонь гнева, полыхнувший во взгляде Константина.

— Лучше прикуси язык, — прошипел колдун, — да за своими… русалками… приглядывай почаще…

— Ну, ну, — запричитал леший, чувствуя, как накаляется воздух, — все плохое позади, хватит время попусту тратить, пойдем Князь, златый мох сыщем?

Константин молчал, продолжая испепелять водяного яростным взглядом. Тот, в конце концов, сдался, виновато потупил взгляд, опустил голову, коснувшись увесистым подбородком пупырчатой бледно-зеленой шкуры на груди. Злость чужеземца не на пустом месте образовалась, хозяин реки понимал и принимал это. Где-то в глубине сознания даже радовался, что колдун гневается, а не бушует, истребляя всех, кого считает виновными.

— Пойду я… — не поднимая выпуклых глаз, пробулькал он, собираясь войти и погрузиться в речку.

— Стой! — крикнул Константин, увидев, как хозяин реки мгновенно замер, напрягся, ссутулился, втянув голову в плечи, — Благодарю!

От неожиданности водяной даже подпрыгнул, открыл огромный жабий рот, намереваясь что-то ответить, но затем решил, что может спугнуть улыбнувшуюся удачу, молча кивнул, забрел поглубже в воду и нырнул, скрывшись из виду.

— Чт… кто это… был? — тихо, запинаясь, спросила Дарина.