Невеста по контракту, или Избранница герцога

— Вчера никому не могла докричаться, поместье словно покинутое было, а сегодня они за каждым углом притаились, — беззлобно ворчу.

— Так мадам приказала готовить комнаты для гостей, якобы все желают увидеться со мной, соскучились, — последнее слово Клемондский насмешливо тянет. — Причем некоторые часто бывают в столице, там они не скучают, встреч не ищут.

— О, — только и могу вымолвить. — Значит, твоя матушка вернулась?

— Да, маман здесь, но вряд ли нас побеспокоит, не переживай. Она очень занята, нужно изображать из себя идеальную хозяйку поместья, — говорит насмешливо Артур.

— Но тебя она навестила? — спрашиваю осторожно.

— Обязательно, — он кивает, — была в шоке от моих проблем со зрением. Кстати, помоги мне, пожалуйста, надеть очки, они в нагрудном кармане. От солнечного света немного больно.

— Конечно, — мы останавливаемся, и я проделываю требуемое, автоматически отмечая, что стоим мы слишком близко друг к другу, да и очки Клемондский мог сам надеть, если подумать.

— Спасибо, Грейс, что бы я без тебя делал, — произносит он с чувством.

— Артур, ты снова уходишь от ответа. Что по поводу цветка? — я хмурюсь и веду нас дальше к карете.

— Ах да, матушка предположила, что это ты во всем виновата.

— Кхм, очень мило и довольно предсказуемо.

— Мило, не то слово.

Доезжаем до города, делая первую остановку в банке.

— Сначала самое главное, обещанное, а потом будет завтрак, — поясняет Клемондский.

— Ладно, — пожимаю плечами.

Стремится выглядеть сверхответственным заказчиком, на здоровье.

— Послушай, — вскоре мы выходим из банка и движемся в чудесное небольшое кафе с белой вывеской и сиренью у входа. Это описание Артура, чтобы я точно поняла, о чем речь, — если я подпишу ту бумагу, все наше станет общим, ты говорил вчера.

— О, так ты все же задумалась о ней, это не может не радовать, — он улыбается.

— Только потому, что всерьез опасаюсь твоих родственников и раскрытия нашей договоренности. Но я не хочу общего, мне своего достаточно.

— Думаешь, я такой щедрый сейчас, потому что все равно верну себе свои деньги? — спрашивает герцог равнодушным тоном. — Зря. Мы составим еще один договор, где пропишем, что твое заработанное, лишь твое в любом случае и после свадьбы тоже.

— После помолвки ты хочешь сказать, — поправляю Клемондского.

— Да, Грейс, оговорился немного. Присаживайся, прошу, так стыдно, что не отодвигаю тебе стул, элементарно опасаюсь того, что с этим контрастно–пленочным зрением только наврежу, — сокрушается герцог.

— Ты мог не калечить себя, мог просто претвориться.

— Конечно, — он кивает, — и забыть о своей наигранной особенности зрения в любой момент. Нет, Грейс, это ты у нас мастер перевоплощений, не я.

Пока нам несут заказ, смотрю в окно. Все же город чудесен, навевает мысли о детстве. Но мне моя жизнь милее, чем родительская. К тому же, я у них, оказывается, пропала. Что ж, раз пропала, то пропала, ничего не поделаешь.

— Ты просто обязана попробовать эти тарталетки с сыром, самое то на завтрак, — внезапно у моих губ возникает еда. — Очень вкусно, честно.

От неожиданности кусаю тарталетку и поворачиваюсь к Клемондскому, полная недоумения. А завтрак–то уже на столе, принесли, пока я пребывала в мире грез.

— Ммм, вкусно.

Собиралась поругать Клемондского за его действия, но не получилось. Наоборот, он продолжает кормить меня, параллельно развлекая разными историями из собственного детства, а я слушаю и… Тоже кормлю его.

Прямо два влюбленных голубка. Но ведь жених и невеста и должны быть такими, верно?

— Что ж, я бы здесь провел с тобой целый день, тем более на маленьком расстоянии легче всего разглядывать твои прелестные очертания, но договора не ждут! — Клемондский поднимается из–за стола и галантно подает мне руку. — Обещаю, принуждать ни к чему не буду, ты сама должна для себя решить.

Глава 31

Поражаюсь сама себе, но неизвестную магическую тарабарщину я–таки подписываю. Не знаю, оказывает ли на меня впечатление дополнительный документ, где написано, что в любом случае все мое, это мое, независимо от того с кем и в каком статусе мои взаимоотношения.

Или же основным толчком к подписанию становится нагревшаяся в корсаже фигурка девы с драконом. Причем она нагрелась не предупреждающе, а именно успокаивающе, мол, давай, делай. Но сам факт, семейный магический документ Клемондского я подписала.

И более того, никаких брачных кандалов на мне так до сих пор и не появилось, я по-прежнему являюсь свободной дамой, а, значит, все хорошо. Не обманул герцог.

— Теперь я у тебя в рабстве? — спрашиваю полушутя, когда мы возвращаемся в карету.

Но по инерции я все же начинаю беспокоиться, мол, что я такое сделала. И пусть интуиция молчит, призывает к спокойствию, однако, разум ругает, хотя и ничего не произошло.

— Ммм, какое хорошее предложение, обязательно обсудим его в следующий раз. Надо будет только попросить большей конфиденциальности при составлении договора, да? — говорит Клемондский, поигрывая бровями.