Невеста по службе

Мирана так сильно сжала кулаки, что костяшки ее пальцев побелели, Нирара нависала над столом, словно коршун, зато Велания вела себя совершенно расслабленно – дергала носком туфельки и разглядывала своих соперниц с мрачным удовлетворением кукловода.

– Не вам судить, что было бы! Ригарий определил будущее нашей страны за нас самих, и это недопустимо!

– Это закономерно, – отрезала Нирара. – Если вы не можете себя защитить.

Невесты все больше волновались. Эти две девушки надолго привлекли внимание телекамер, и такие незаслуженные привилегии вызывали справедливое возмущение и стойкое желание перетянуть одеяло на себя.

– Кровожадность не должна руководить разумом захватчиков, – лениво проронила Бруниса, но, судя по ее лицу, фразу эту она готовила заранее.

– Войны без жертв не бывает, – подскочила Кароль, и на секунду мы все замолчали, удивленные ее неожиданной репликой.

Наконец ведущему удалось вставить слово:

– Думаю, есть смысл пропустить двух спикеров и перейти к общему обсуждению.

В студии развернулись миниатюрные боевые действия: Мирана, как настоящий полководец, выступала впереди своей команды, громким командным голосом выкрикивала обвинения и обещала кару, словно Нирара была самим Ригарием, а спикеры команды «за» его войском. Велания ограничивалась короткими, но меткими фразочками, которые подогревали пыл спорящих. Вудтир проявила прямо-таки недюжинные способности к ведению эмоционального диалога – порой ее голос заглушал даже активную Нирару. Я старалась без нужды не влезать, но когда видела, что мои союзницы выдыхаются, приходила к ним на помощь. До рукопашной дело не дошло, хотя присутствовал один момент, когда Реци двинулась было на подпрыгивающую в азарте Кароль, но конфликт быстро замяли без ущерба для репутации невест.

В общем, эфиром Жарро Вутц остался доволен. Как оказалось, ему дозволено было выбрать победительницу сегодняшних дебатов, и он, долго тряся руку Клариссы, объявил, что ему понравились Вудтир и Бруниса. Такое решение нас, мягко сказать, удивило: ни Брунису, ни Вудтир наиболее активными или меткими в суждениях участницами назвать было нельзя. Если Вудтир хотя бы показала себя с другой стороны, нежели обычно, – сменила холодность и презрение на азарт спора, то Бруниса ограничилась несколькими репликами и в общем обсуждении совершенно не участвовала. Конечно, необъективное судейство нисколько не повлияло на ликование выбранных для свидания с принцем участниц. И если Вудтир, не изменяя себе, просто ухмыльнулась, делая вид, что ее нисколько не восторгает тот факт, что встретится с Максимилианом она уже второй раз, то Бруниса прямо-таки буйствовала от радости.

Кларисса подождала, пока страсти утихнут, и только тогда выступила вперед:

– Надеюсь, вы понимаете, дамы, что дебаты были не только поводом вас развлечь?

Ничего себе развлечение – Ильфеина до сих пор прятала дрожащие руки.

– Я наблюдала за вами на протяжении всей передачи и хочу объявить, что сегодня отбор покинут Эяла и Каппа. Могу объяснить, почему мной было принято такое решение.

– Будьте добры, – побледнела Каппа. Эяла всхлипнула.

– Конечно. Вы, госпожа Карнеги, должны были отстаивать точку зрения «против» вне зависимости от того, что скажут окружающие. Императрица должна уметь защищать себя, пусть лишь словами. А вы, невеста Хилк, молчали на протяжении всей передачи!

– Но мне же не дали слова!

– Роав была в такой же ситуации, вашу речь отменили в угоду общему обсуждению, но она из этой ситуации как-то выкрутилась.

Роав действительно пыталась отстоять свое право говорить, да и периодически вставляла какие-то реплики, когда страсти разбушевались. Так что решение Клариссы мне лично представлялось справедливым.

– А от вас, Адальстан, я не ожидала такого поверхностного отношения к этому испытанию, – вдруг заявила сваха, поворачиваясь ко мне.

– Простите? – Я по-настоящему растерялась и непонимающе уставилась на сердитую Клариссу.

– Прощаю, – высокомерно согласилась сваха. – Лично для меня вы были фавориткой. – Остальные невесты завистливо зашипели, а изгнанная Каппа и вовсе выругалась. – Но вы не проявили той бури чувств и знаний, которые могли бы.

Меня с детства раздражало такое отношение учителей к своим ученикам: я от вас ожидала большего, вы могли проявить себя лучше… Не могла! И ожидать от посторонних людей чего-то попросту глупо. И если такие заявления в детстве приходилось терпеть, то сейчас я уже выросла, а потому, холодно глядя свахе в лицо, процедила:

– Я выступила ровно настолько эмоционально, насколько посчитала нужным, госпожа сваха. И еще: вашей личной фавориткой становиться не собиралась вовсе.

Камеры уже отключили, и журналисты сто раз пожалели, что сделали это. Лицо Клариссы сменило цвет с землистого на багровый, и сваха, что-то тихо пробурчав, удалилась, от обуревавших ее чувств не придумав, что ответить.

– Не боишься, что следующей из отбора выгонят тебя? – тихо поинтересовалась Мирана, встав рядом.

Я молчала, не собираясь объяснять ей, что с самого начала этого не боялась.