Невеста проклятого (СИ)

Жизнь в тереме потекла своим чередом. Благодаря стараниям лекарки Хайды и чудотворных отваров, Росья быстро поднялась на ноги. Через пару дней бивший в грудь кашель начал стихать, и горячка, что обращала всё её тело в жар, больше не тревожила по ночам. Спала она на диво крепко. Каждое утро приходила старуха, молча раскладывала свои травы и порошки, готовя для девушки очередной отвар. Хайда была того возраста, в котором все старики сердцем размягчаются, становятся открытыми и восприимчивыми, что малые дети, и по неосторожности пущенное слово может до глубины обидеть, до слёз пробить. Но лекарка не из таких. Твёрдая, неприступная, нравом крута, как земля, сносящая любые бури и половодья, закалённая и морозом, и палящим солнцем. И Росья подозревала, что не так-то просто её раздобрить, расшатать на чувства. Попривыкнув к присутствию этой женщины, Росья уже не робела, как в первый день, и могла теперь внимательно её рассмотреть. Одета Хайда была так же в длинное платье, чистое и опрятное, платок закручен вокруг головы, волосы подобраны под ним, связаны в узел.

— Вот и всё, теперь опасаться нечего, — выпустила старица руку Росьи, что сжимала в своих сухих горячих пальцах.

Она отсела, даже не взглянув на девушку, принялась молча складывать свои травы и порошки. Росья, пока старуха была занята, мельком глянула на Руяну, которая сидела на лавке, пригнув голову, вышивая ворот платья. Почувствовав на себе взгляд, чернавка подняла взор, недовольно качнула головой, сердито сжав губы, скосила взгляд на Хайду. Её чернавка невзлюбила с первого дня за холодность и каменную неприступность. Когда Руяна по доброте своей вызвалась помочь ей, Хайда отшила её, как дитя неразумное, дав напутствие, чтобы та занималась своими делами и в чужие не лезла. Особенно в те, в которых ничего не смыслит. С тех пор чернавка избегала её, как ужа.

К Росье лекарка тоже не проявляла никакой ласковости, и коли что спрашивала, так только о самочувствии, и по имени ни разу не назвала. От того девушке казалось, что хоть та и не знает её совсем, но будто бы заранее девушка перед ней в чём-то виновата оказалась.

Хайда, собрав всё в суму, повернулась, и снова от пронизывающего взгляда её льдистых голубых глаз сделалось беспокойно. Росья невольно коснулась груди, где покоились бабкины обереги, ища опору в них. Ещё вчера лекарка заметила подвески ценные, расспросила, откуда они у нее и кто были предки Росьи. Утаивать девушка не стала, поведала, что Бреслава вещуньей была известной из Елицы родом. Вот только говорить о том, что дар ей этот передался по крови, не стала. Хотя таким неверящим взглядом поглядела Хайда на неё, что наверняка поняла, о чём умалчивает новоиспечённая невестушка. Тут-то и взял страх, что прознать о том могут другие, не хотелось ей выделяться, особенно сейчас.

— Вечером ещё зайду, — сказала Хайда и направилась к двери.

И как только она скрылась за створкой, Руяна опустила руки, облегчённо выдохнув. Росья тоже непроизвольно расправила плечи, спустила ноги на пол и поднялась с лежанки, прошла к окну, где сидела над рукоделием чернавка, отодвинув заслонку, вдохнула свежего воздуха. Холодало с каждым восходом. За каких-то пару дней деревья уже совсем облысели, а тучи так и не расходились, давили, нагнетая сонливость. Но Росья не жаловалась, напротив, как только полегчало, приободрилась, а ныне утром так и вовсе ощутила заметный прилив сил. Девушка уже изучила всё, что было видно из окон: бревенчатые стены, да узкую стёжку, ведущую к хозяйским клетям, меж которыми туда-суда сновали чернавки. Руяна тоже не покидала терема. Не отходила от Росьи ни на шаг и верно так же замаялась в четырёх стенах. За три дня пребывания в княжеских хоромах к ним так больше никто и не заходил, кроме чернавок Щасны и Ясинки, которые видно были приставлены к невесте хозяевами для помощи. И Дарко, который обещался зайти, так более и не появился ни разу. Как бы Росья ни отгоняла мысли о княжиче, а желала увидеть его вновь, пусть даже издали, хоть ей и не дозволено о том даже грезить. Желание это перебивало мысли о замужестве, становилось дурно, и Росья делалась будто сама не своя.

— Какая из меня княжна? — не удержалась она, поддаваясь порыву. — Ей нужно родиться, а как ей стать, коли ладони истёрты мозолями, а стопы знают тепло земли? — вымолвила и, надышавшись, закрыла плотно деревянную заслонку.

Руяна удивлённо подняла на неё глаза, откладывая полотно.

— Хм, нашла мне тоже задачу, — фыркнула девица, поднимаясь со своего места, поводя плечами, что задеревенели от долгого сидения.

— Испокон веков князья выбираю себе невест из такого же знатного рода, а я кто? Простая девка? Мне суждено на земле жить, а не одеваться в дорогие наряды да перстни на пальцы нанизывать.

— Станиславу бы то не заботило, — помянула Руяна сестрицу, уперев руки в бока.