Невеста проклятого (СИ)

Сейчас на девушке был надет корсак с широкой тесьмой на груди, это платье она, верно, берегла для подходящих случаев, потому как Росья его ещё не видела. Девушка выдохнула, понимая, что спорить бесполезно, да и незачем, теперь обратного пути нет. Она тут, в широких, богато обставленных хоромах, хоть в то мало верилось.

— Не тужи, пройдёт хандра, пообвыкнешься и будешь как рыба в воде.

И то верно, Руяну и не смущает ничего: ни излишнее внимание помощниц, ни даже то, что они в чужих владениях. Росье бы её беззаботность.

— Ещё денёк побудешь в тепле, оправишься, и можно уже на воздух выходить гулять. На Торжок с тобой сходим, уж там, поди, не соскучишься, — чернавка прошла к столу, подхватив гребень и зеркало.

Росья невольно улыбнулась, принимая его из рук Руяны, круглое, что блюдце. Тяжёлым оно было и массивным, девушка провела кончиками пальцев по чеканной серебряной отделке по краю. Вспомнились слова деда Лытко о том, чтоб поменьше в отражение своё смотрелась, что многое можно увидеть в нём, но всё то будет ложью и кривдой, и сердце чистое можно попортить, если часто в него заглядывать. И небылицей казались слова деда, а вот теперь, спустя время, Росья поняла, что со Станиславой вышло именно так. Купил ей батюшка лист, каждый вечер она в него смотрелась, порой и глаз подолгу не отрывала, всё любовалась, улыбалась, а о чём — Росья и не могла понять. Потом же вон как вышло — не послушалась отцовского веленья.

Чернавка, встав позади Росьи, принялась размеренно проводить по голове деревянным гребнем с редкими зубцами. А Росья безмолвно смотрела на себя. И то, что видела, не нравилось ей. Нос как будто заострился, и глаза на бледном лице ещё больше сделались, разливалось в них тёмной водой беспокойство и какая-то излишняя серьёзность. След от хворобы ещё не сошёл с лика. Росья недовольно нахмурилась и положила зеркало на колени, перевернув его другой стороной. Лучше послушаться мудрого старика, но она отчего-то уронила взгляд, будто что-то так и притягивало её взглянуть на себя ещё разок, но по-другому. Только хотела было перевернуть обратно, как приметила на торце надпись небольшую. Росья повернулась к окну. И в самом деле буквицы вычерканы. Грамоте дед Лытко обучал Росью, а потому она быстро прочла: «Града Бориславовна».

— Ты чего, Рось? — позвала её Руяна. — Чего разглядела?

Росья вздрогнула, повертела его ещё в руках, но более не найдя ничего, отложила зеркало, оглядела хоромину ещё раз. Ведь были у неё подозрения, что вещи эти все: и коробы, и сундуки, и ларцы, и даже одежда — чужими были. И так нехорошо сделалось, что она на себя чужое примеряет, что аж в глазах потемнело. И кто это такая — Града? Если вещи её здесь лежат, куда же тогда сама хозяйка подевалась?

Чернавка, совсем обеспокоившись поведением девушки, встала перед ней с гребнем в руках.

— Ради богов, ответь на милость, чего ты так побледнела? Может Щасну позвать, путь за лекаркой сходить?

— Не нужно, — подняла на неё замутнённый смятением взор Росья. — Вещи, которые здесь, ведь кому-то принадлежат?

Руяна хлопнула короткими, но пышными ресницами, подняла подбородок и растерянно огляделась, будто она только что очнулась от сна в чужом месте, такое озадаченное было её лицо.

— Так знамо дело, — наконец ответила она. — Видно готовились к твоему приезду.

Росья замотала головой и тут-то вспомнила, как смотрела на неё Хайда с упрёком, будто ревновала её к кому-то.

— Руяна, просьба у меня к тебе есть, разузнай у чернавок, кто жил здесь до нас с тобой.

Брови чернавки опустились, глаза помрачнели, а губы сжались в твёрдую линию.

— На кой тебе?

Росья на миг испытала колебание, говорить ли о своих сомнениях Руяне или обождать пока. Ведь недаром она чувствовала, что Дарко что-то утаивал, недоговаривал. Может, Града — это матушка его или сестра, которая вышла замуж и уехала давно? Хорошо, если бы оно так было… Росья прикусила губу от досады, что не разузнала о родичах княжича раньше, всё думала не о том! Решившись, она подняла глаза на чернавку.

— Расскажу, когда выведаешь.

Росья, отказавшись от помощи Руяны, перекинула волосы через плечо, начала сама плести косу. Чернавка вернулась за рукоделие — чем ещё заняться в столь раннее утречко.