Невеста столетия

Пожилой господин в тёмно-зелёном камзоле, проходя мимо Суад, скромно опустил глаза. Отойдя шагов на десять, он несмело развернулся, бросая на пэри смущённый взгляд, и сделал неуловимое движение кистью правой руки. В спину Веданы Кот воткнулся метательный нож. С громким горловым выдохом, похожим на клекот умирающей птицы, поветруля рухнула на землю.

От потрясения у Варны Миролюбовны спёрся в груди воздух. Она тщетно пыталась выдохнуть. Не получалось. Варна опустилась на колени рядом с Веданой, потянула к полевой сестре дрожащие руки, прикасаясь к ней кончиками пальцев.

Стражники вязали господина в тёмно-зелёном камзоле. Алхимик схватился за голову.

– Люди! Несправедливость! Почему на меня, честного налогоплательщика, смотрит свысока эта ведьма? Почему я обязан содержать на свои налоги бесовых баб?

Люди ускоряли шаг, переходили на другую сторону дороги. Стражники задерживали всех, кто находился рядом с пожилым господином в момент, когда тот бросил нож.

– Нож отравлен, – простонала Варна.

– Я могу вывести яд. Кровь – та же вода, – произнесла Жизель Жарр, склоняясь над Веданой.

Варна смотрела на Жизель с безумной надеждой в широко распахнутых глазах. Минуту ничего не происходило, потом на лице морганы отразилось недоумение.

– Ничего не понимаю. Яд против поветруль должен поражать костный мозг, а этот впитывается в печень и почки. Прости, Варна Миролюбовна, я ничего не могу сделать.

Алхимик кивнул.

– Я тоже впервые встречаю подобный яд.

Жизель Жарр выпрямилась и отошла от поветруль.

Потрясение, ужас и безумная надежда на лице Варны сменились спокойствием.

Нориберту ох как не понравилось это спокойствие. То было спокойствием приговорённого к казни человека, смирившегося со своей участью.

– Я спасу свою полевую сестру, – с этими словами Варна выдернула из тела Веданы нож.

Стражники бросились к поветрулям, но Суад Абдул-авваль остановила их властным движением руки. И они послушались, забыв, что должны подчиняться Нориберту.

Жизель Жарр стояла в сторону, кутаясь в шелка.

Из тела Веданы Кот хлынула кровь. Варна закрыла глаза. Её губы тихо шевелились.

Нориберту показалось, что Варна превратилась в бушующий поток. Вот она стоит на коленях, и в то же время ярится неистовым потоком горной реки. А устьем этой реки была рана в теле Веданы Кот.

Вытекшая из Веданы кровь превратилась в воду. Рана затянулась.

Поток иссяк. Варна Миролюбовна выронила отравленный нож, который всё это время сжимала в руке, и тихо опустилась на стылую землю рядом со своей степной сестрой.

Снег укрывал маленьких поветруль пушистым одеялом, делал их волосы, серебристо-русые у Варны и светло-русые у Веданы, белыми.

Ведана села. На её лице не было и следа смерти. Оглянулась с недоумением. Увидела Варну Миролюбовну и всё поняла.

– Зачем ты это сделала? Думаешь, я не могу умереть за тебя! – закричала Ведана, хватаясь за нож.

Подоспевший стражник выхватил нож из руки поветрули.

– Ведана, живи, – тихо промолвила Варна, приоткрывая запавшие глаза на сером лице.

– Ты не умерла, – Варна обхватила щёки полевой сестры ладонями.

Человека в тёмно-зелёном камзоле давно увели.

– Да, она будет жить, – кивнула Жизель Жарр, – мне удалось кое-что сделать, но яд повёл себя не так, как я рассчитывала. Варна Миролюбовна навсегда останется в том состоянии, в котором находится сейчас.

Алхимик уныло кивнул.

Ведана тихо плакала, держа Варну за руку. А снег всё падал, стараясь скрыть следы трагедии.

О дальнейшей прогулке не могло быть и речи. Послали гонца к императору. Принесли носилки, бережно положили на них Варну. Ведана не выпускала её ладонь из своей руки.

Носилки понесли во дворец. Невест посадили в коляски и тоже отправили во дворец. К каждой невесте приставили по стражнику.

– Эти поветрули всегда друг за друга горой? – спросил сыровар владельца трактира.

– Нет, только полевые сёстры, – ответил владелец трактира, отирая полотенцем свою толстую и красную шею.

– А можно узнать, какие поветрули приходятся друг другу полевыми сёстрами? – задумчиво спросил сыровар.

– Зачем тебе это знать? – трактирщик стрельнул на сыровара маленькими глазками, – представляешь, что теперь в городе начнётся? Ты, это, помалкивай.

– А стражники наши хороши! У них на глазах женщин ножами колют, а они стоят и глазами лупают, – не унимался сыровар.

– И это на наши-то налоги! – скрипнул зубами трактирщик.

– К свадьбе принцев налоги снизят, – мечтательно улыбнулся сыровар.

– А потом поднимут втрое, – мрачно заверил трактирщик.

Императора Фабрис Сантонскар ломал свою умную голову над важнейшим вопросам: насколько понизить налоги к свадьбе сыновей? Всё решено давным давно, но палата лордов в очередной раз говорит о необходимости внесения изменений в расчёты. Лорды разделились на три группы, и каждая группа говорила свои цифры.

«Скорее бы подписать закон», – с тоской подумал Фабрис.

Но закон о налогах подписывается за неделю до свадьбы наследного принца.

Фабрис мрачно уставился на стену, полностью завешенную картой мира. Вот они, четыре континента посреди океана, похожие на чернильные кляксы.