Невеста ветра

...В год, когда звезды перестали падать с неба, явились к нам двое – ни к роду людскому, ни к морскому не принадлежали они и Основателями тоже не были. Был ликом черен один, а другой – светился золотом, точно полуденное солнце; ростом были они выше прибрежных скал. И сказали двое: «Плачьте! Ибо не стало госпожи, а значит, грядет время Великого шторма...» А потом оба растворились в тумане, и больше их никто не видел...

–  Вы пришли, чтобы получить то, что хранится здесь?

– Да, – хрипло ответил Крейн.

–  Тогда ответьте на наш вопрос.

Эрдан внезапно перестал бояться. Перед ними была ожившая легенда, такая древняя, что просто захватывало дух: эти существа, кем бы они ни были, видели эпоху Основателей, когда мир был молод и по небу летали крылатые машины. Если Звездочет и впрямь наделен даром предвидения, то Кристобалю суждено выдержать испытание... и тогда, быть может, оживут другие легенды.

–  Пусть один из вас...– На мгновение они замолчали, словно обдумывая вопрос. – Пусть один из вас покажет, что познает тот, кто осмелится, глядя в зеркало, увидеть свое отражение с другой его стороны?

Крейн вздрогнул.

«Вот как... – ошеломленно подумал Эрдан. – Заступница! Мы же все это время знали этот вопрос, но не принимали его всерьез... что же теперь будет?»

– У нас есть время подумать? – спросил Крейн.

–  НЕТ!– раздалось в ответ, и вслед за этим голоса существ впервые разделились.

–  Вы знаете разгадку, – сказал высокий голос, принадлежавший, должно быть, золотому стражу. – По крайней мере, один из вас точно знает.

– 

Один из пяти, – сурово подытожил черный. – Но у вас всего три попытки.

– Тогда я попробую первым, – сказал магус.

Он еще никогда не вызывал феникса так– не шевельнув и пальцем, просто обратившись к огню силой мысли. На их глазах за спиной Кристобаля раскрылись ослепительно пылающие крылья, ничем не уступавшие крыльям Джа-Джинни; он обернулся на мгновение и посмотрел горящими глазами на Эсме. Целительница с трудом выдержала этот взгляд.

– Если зеркало отразит мое лицо, то с другой стороны будет огонь, – проговорил он изменившимся голосом. – Память огня живет во мне, но не смешивается с теми воспоминаниями, которые собирает человеческая сущность... хотя иной раз пламя вырывается на свободу. Оно прожорливое и жестокое, и если я не сумею с ним справиться, отражения поменяются местами... – Он чуть помедлил. – Видя оба своих отражения, я познаю самого себя, потому что пламя – тоже я. И когда оно убивает, вина ложится на меня.

–  Ты честен,– сказали стражи. – Не каждый сумеет признаться в таком даже перед самим собой, но ответ неверный. Ты давно познал то, о чем сейчас рассказал, и зеркало тебе не нужно. Твое испытание впереди, а теперь дай шанс тому, кого изменит ответ на этот вопрос, изменит окончательно и бесповоротно.

Одним шансом меньше. Эрдан ощутил горечь во рту, наблюдая, как Феникс покорно склоняет голову и отступает. Что же теперь будет? Кто осмелится бросить вызов стражам?..

– Позвольте мне? – спросил Грейди.

Голос матроса тоже стал другим, и внезапно Эрдан все понял – он посмотрел на Крейна, но тот сложил крылья так, что лица не было видно. «Неужели он все это время знал правду и молчал?»

– Глядя в зеркало, я вижу человека, который отказался от собственного лица, – сказал тот, кто на время принял облик матроса по имени Грейди, и стянул с головы зеленый платок. Даже в темноте было видно, что у корней его рыжие волосы почти на палец были белыми. – Можно сколько угодно оправдывать это борьбой за высокие идеалы, но от правды не спрячешься: я перемерил столько чужих лиц, что позабыл, как выглядит мое собственное, и это ранит меня с каждым днем все сильнее. И хуже всего то, что зеркало мне не поможет... ведь его обратная сторона ничего не отражает. Я познаю лишь собственное бессилие перед лицом судьбы, но это не освобождает меня от необходимости продолжать путь, который всякий раз выбираю не я...