Невеста ветра

Черты его лица стали оплывать, как будто оно было восковым, и вскоре перед ними стоял совсем другой человек. Он не был похож и на того, кто пробрался в трюм «Невесты ветра», рискуя жизнью, и все же это был именно он – Хаген.

–  И ты ошибся, хотя был очень близок к верному ответу, – раздались голоса стражей. – У вас остался последний шанс.

«Я мог бы многое сказать, – подумал Эрдан, с трудом удерживаясь от того, чтобы не впасть в панику. – У каждого человека есть то, что он скрывает от других и иногда от себя самого... но ведь им нужно вовсе не это, иначе любой смог бы дать верный ответ! Но чего же они хотят?»

– Кузнечик, – спокойно позвал Феникс, и юнга вздрогнул. – Не пора ли тебе раскрыть свой маленький секрет?

Мальчишка отступил на шаг. На его лице отразилась сильнейшая борьба чувств – казалось, он вот-вот лишится чувств от напряжения. Что же за секрет такой Крейн позволил ему хранить? Быть может, именно поэтому магус не стал возражать, когда юнга пробрался на белую лодку?

Но на что бы ни рассчитывал Крейн, Кузнечик медленно покачал головой.

– Я не готов, капитан, – тихо проговорил он. – Простите...

– Я знаю ответ.

Эсме заговорила так неожиданно, что даже сами стражи вздрогнули. Их невидимые лица обратились к целительнице, которая дрожала, как лист на ветру.

–  Уверена?

– Да. – Она посмотрела на Кристобаля. – Капитан?

– Говори, – разрешил Феникс голосом, совершенно лишенным эмоций.

Все собравшиеся на поляне застыли в напряженном ожидании.

– Я не люблю смотреться в зеркала, – сказала девушка. – То, что я там вижу, – лишь пустая оболочка, лишенная мыслей и чувств, которых в избытке у любого человека. Эти мыслеобразы доступны ему самому и скрыты от окружающих, но в моем случае все наоборот. Я не вижу себя, не знаю и никогда не смогу узнать. Чужие мыслеобразы постоянно хозяйничают в моей душе, а свои я спрятала так глубоко, что теперь не могу отыскать. Поэтому смотреть на свое отражение мне невыносимо больно, ведь я... – она шумно втянула воздух. – Я не вижу там человека. Но это еще не все!

Она посмотрела на свою правую ладонь, как если бы та и впрямь была зеркалом, и со странной улыбкой продолжила:

– Зеркала врут. Они делают правое – левым, а левое – правым. Но если предположить, что отражают они не только внешнее, но и то, что внутри? Значит, оно тоже должно измениться на свою противоположность. А противоположностью дара, которым наделила меня Эльга... – лицо Эсме вдруг сделалось пугающе жестоким, – может быть только способность разрушать. Причем она должна быть столь же абсолютной, как и моя способность исцелять... она должна быть ужасающей.

...Творение и разрушение уравновешивают друг друга, иначе мир бы просто лопнул от переизбытка жизни. Знаешь, я в последнее время часть думаю вот о чем: раз уж тебе как целительнице дана немалая сила, кто же должен быть твоей противоположностью?..

– Если бы у моего отражения был затылок, он находился бы как раз по ту сторону зеркала, но увидеть его я не могу. Я вижу всегда лишь отражение собственного лица, но не затылка... – Она перевела дух и последнюю фразу почти прокричала: – Эта загадка адресована мне, потому что целитель – и есть отражение мира, полного боли и страдания... целитель и есть его противоположность, а значит, в некотором роде – зеркало!..

...Разве вы все, наделенные даром разрушать, не противостоите целителям? И, в конце концов, не все в мире обязательно должно иметь свою противоположность...

Тишина продлилась не меньше вечности.

–  Ответ правильный, – сказали стражи. – Значит, мы свободны...

С этими словами они растаяли в воздухе.

Одна из замшелых каменных плит перевернулась. На ее оборотной стороне лежал небольшой металлический диск, блестящая поверхность которого отражала отблески огненных крыльев Кристобаля.

– Возьми, – сказал Феникс, не двигаясь с места. – Ты это заслужила.

Эрдан посмотрел на небо и понял, что скоро наступит рассвет, – ночь пронеслась вихрем, навсегда изменив их жизни. Ответ на главный вопрос был найден, но сколько новых загадок он повлек за собой!

Так или иначе, они добыли первую часть небесного компаса.

...– Я должен попросить прощения за обман, капитан.