Невезучая

– Что это тебя на лирику потянуло, Фабио? – перестала я смеяться, в замешательстве поглядывая на него. Фабио обычно не страдал меланхолией, от него всегда веяло оптимистичностью и радостью, и я иногда беседуя с ним, невольно размышляла о том, почему же, я не кинусь в его объятия, такому красивому, видному, богатому, умному, эрудированному.

За последние три месяца, что мы безотрывно провели на вилле, я увидела Фабио уже не только с деловой стороны. Оставаясь человеком чести и принципов, он был немного Казановой, о чем свидетельствовали его вечерние отлучки из дома, или постоянные звонки женщин и их посещения. Но все это было естественно и я к этому относилась спокойно.

– Понимаешь, я все эти три месяца делал все, чтобы ты обратила на меня внимание, – вертя пустой бокал в руке, бесстрастно проговорил он.

– Ну, тебя не заметить трудно, Фабио, – с улыбкой констатировала я.

– Это мне воспринимать, как комплимент? – улыбнулся он в ответ, слегка показывая белые крепкие зубы.

– Тщеславие тебе, однако, не было присуще, – сказала я, мысленно спрашивая себя, чего хочет добиться этим разговором Фабио.

– Я был бы рад, если оно у меня было и способствовало исполнению моей мечты.

– Фабио, ты напустил тумана, как в Англии, и поэтому я не могу понять, к чему ты клонишь. Скажи уж прямо, какая у тебя заветная мечта. Хотя, я думаю, что в твоей жизни не хватает только натурального птичьего молока, но оно тебе ни к чему, сам понимаешь.

Фабио громко рассмеялся и нервно поднялся с кресла.

– Ты, что так и не поняла, зачем звонили и ходили сюда женщины? – остановившись резко напротив меня, он оперся руками о кресла подлокотники, нависая надо мной.

– Что здесь непонятного, это были твои подружки, – пожала я плечами.

– Вот, вот, – воскликнул Фабио, и заметался по кабинету, как загнанный зверь, без конца повторяя, – ну, конечно, что тут непонятного.

Наконец он снова остановился напротив меня, засунув руки в карманы брюк. Своим видом, в поношенных синих джинсах, рубашке с короткими руками, расстегнутой сверху на две пуговицы, так что были видны курчавые волоски на его груди, он походил на фотомодель из светского журнала. Что, ни говори, красавчик.

– Ольга, я понял, что все мои старания безнадежны, – тяжело вздохнув, разочарованным тоном проговорил он, глядя на меня усталым взглядом.

Я молчала, в ожидании продолжения его монолога, чтобы уяснить, в чем причина его такого поведения.

– Когда ты мне сказала, понятно, что эти женщины ходят ко мне, таким безразличным тоном, я понял, что никогда не стану для тебя больше, чем друг.

Я ошеломленно посмотрела на него.

– Ты хочешь сказать, что ты попросту устраивал спектакль, демонстрируя своих женщин передо мной? – прищурилась я.

– Да, пытался вызвать в тебе ревность, – вскинул подбородок Фабио, – но с каждым разом замечал, что мои ухищрения напрасны. Окружи я себя хоть сотней женщин, ты посмотрела бы на меня нежно и умильно могла бы произнести, как хорошо развлекается мальчик, – и на его лице заходили желваки.

Мне было и смешно, и ужасно неловко.

– Сядь, Фабио, – попросила я, – не стой надо мной, а то мне тяжело дышать.

Фабио упал в кресло, и уткнулся взглядом в свои туфли, как обиженный маленький мальчик.

– Послушай, – начала я, но он перебил меня.

– Ладно, дорогая, не надо меня утешать, – махнул он рукой, – я сам виноват, ведь с самого начала знал, что ты не моя бутылка вина.

Я не смогла сдержать улыбки. Надо же провести такую ассоциацию.

– Ну, да. Бутылка вина, – заметив мою улыбку, произнес он, – была бы моя, я тебя бы раскупорил. Ладно, я тебе открою, почему я затеял весь этот разговор.

– Случилось, что? – с беспокойством спросила я, – поэтому ты сегодня рано вернулся с виноградников?

– И да, и нет. С одной стороны, обычное дело ехать на правление, с другой, – он сделал паузу, – это, как посмотришь ты. Олег приезжает.

У меня все опустилось внутри. Я почувствовала, как отхлынула у меня кровь с лица, и неистово забилось сердце.

– Ольга, дорогая, извини, я не хотел волновать тебя, – Фабио присел передо мной, и, взял мои руки в свои.

– Все в порядке Фабио, – взяла я себя в руки. Новость, конечно, ошеломляющая, после того, как я утвердилась в мнении, что наши пути с Шубиным больше никогда не пересекутся. – Что за необходимость его заставляет сюда ехать?

– ФИАТ решил увеличить закупки металла. Завтра в Модене с утра встреча с представителями российской стороны. Прости, но без тебя мне придется трудно.

– Все нормально, Фабио, это же моя работа.

– Вот поэтому я и завел весь этот разговор о твоем отношении ко мне, – поднимаясь на ноги, проговорил он, – что бы тебе ни влюбиться в меня? – уставившись отсутствующим взглядом в окно, с досадой спросил он, не ожидая от меня ответа. – Тогда его приезд не имел бы для тебя никакого значения. А так выясняется, что он до сих пор тебе не безразличен, а я так старался изменить это, все три месяца. И что во мне тебя не устраивает?

Его высказывание, я восприняла, также, как и прежние. Не придала никакого значения, и спросила о том, что меня более волновало.